Королевские игры
Шрифт:
Оставшись в саду в полном одиночестве, Уил внезапно закружился в неудержимом водовороте желаний и предчувствий, погрузился в пучину вожделения и страсти… и вдруг понял, что в таком состоянии не сможет прилично вести себя за столом. Рассмеявшись вслух, он пошел по аллее быстрым шагом, чтобы немного остыть.
За обедом Розамунда всеми силами старалась скрыть возбуждение. Клод де Но, личный секретарь леди Марии, нанес один из своих обычных визитов в Чартли и присоединился к скромной трапезе. Розамунда понимала, что должна внимательно
Усилием воли она заставила себя сконцентрироваться на разговоре. Месье де Но оставался одним из самых верных слуг поверженной королевы и неустанно трудился на ее благо. Перед обедом он несколько раз внимательно прочитал письмо Бабингтона и теперь обсуждал с госпожой последние новости, в то время как фрейлины хлебали жидкий суп, жевали жареные бобы и вяло переговаривались. Важная беседа велась так тихо, что едва удавалось расслышать отдельные фразы. Впрочем, даже из скудных фрагментов можно было понять, что речь идет о предстоящем ответе - том самом, который уже завтра должен был попасть в пустую пивную бочку.
Розамунда оставила напрасные попытки и вновь погрузилась в собственные мысли. Едва оправившись от радостного шока, вызванного внезапным появлением Уила, она поняла, что удивляться нечему: молодой человек служил сэру Фрэнсису, а значит, как и все остальные агенты, рано или поздно должен был оказаться в Чартли, где сосредоточились главные усилия господина секретаря. Что ж, оставалось только радоваться нежданной удаче.
Закончив трапезу, леди Мария прочитала благодарственную молитву и в сопровождении месье де Но удалилась в будуар, чтобы продолжить обсуждение.
Время тайного свидания еще не настало. Пытаясь немного отвлечься, Розамунда взяла перо, чтобы нарисовать по памяти одну из упряжных лошадей трактирщика. Остальные фрейлины занялись рукоделием, в то время как Шарлотта открыла Новый Завет и начала читать любимые страницы.
Углубиться в творчество впервые в жизни не удалось; уже через пятнадцать минут Розамунда отложила перо, медленно, нарочито спокойно поднялась и выскользнула из комнаты, рассчитывая на то, что если ее отсутствие заметят, то решат, что она отправилась в пристроенную к стене кухни уборную. Уж лучше ждать счастливого мига в кладовке, чем сидеть на глазах у всех, напрасно пытаясь скрыть нетерпение.
В кухне никого не оказалось. Служанки уже помыли посуду и ушли. Розамунда взяла кувшин для эля, вышла из дома и деловито зашагала по двору. Как всегда, кладовка встретила темнотой и прохладой; приятно пахло маслом, сыром, сливками и сметаной. Пивные бочки стояли на обычном месте возле стены, и на одной из них нетрудно было различить начерченный мелом крест.
– Розамунда!…
Она вздрогнула, резко обернулась и, расплескав эль, засмеялась от радости.
– Уил… о, Уил, ты бы хоть кашлянул!
– Прости, вовсе не хотел тебя пугать.
Уил в два шага оказался рядом и заключил в объятия давно потерянное и так неожиданно найденное сокровище. Пылко прижал к груди, спрятал лицо в волосах.
– Бог мой, Розамунда! Как же я тосковал!
– едва слышно пробормотал он.
– А я, пока не увидела тебя, даже не понимала, насколько соскучилась.
Их губы слились в долгожданном поцелуе. Внезапно обретя друг друга, влюбленные целовались долго и жадно, словно пытались обменяться жизненными силами.
В прохладной тьме они слились воедино, и продолжение оказалось естественным и необходимым. Уил прижал возлюбленную к стене, и она с готовностью отдалась, позволив поднять юбки и с отчаянной страстью погрузиться в горячую влажную глубину. Тихие стоны вторили пламенному ритму вожделения, а когда буря наконец миновала, Розамунда поникла, как сломанная порывом ветка.
Уил не смог удержаться на ногах и привалился к стене, однако тут же почувствовал слабое сопротивление. Со словами извинения выпрямился, сжал ладонями тоненькую талию и заглянул Розамунде в глаза.
– Ах, милая, что за колдовство тебе подвластно?
– Никакого колдовства, - возразила Розамунда и прикрыла пальцем губы.
– Никогда не произноси этого опасного слова. Оно порождает могущественное зло.
– Да, нам все это ни к чему, не так ли?
– Уил грустно улыбнулся и дотронулся до ее щеки.
– Как же ты прелестна!
Уже знакомые слова прозвучали с особым выражением и напомнили изысканную ласку.
Розамунда улыбнулась:
– «Нам»? Значит, мы вместе?
Холодный воздух кладовки напомнил, что юбки все еще подняты выше пояса… наверное, именно так должны выглядеть женщины легкого поведения. Неожиданное сравнение рассмешило. Она сделала шаг в сторону, и подол вернулся на место. Уил тоже усмехнулся и чуть смущенно принялся приводить в порядок панталоны.
– Когда ты уезжаешь?
Розамунда пригладила растрепанные волосы.
– В субботу. Видишь ли, я всего лишь посыльный, мальчик на побегушках.
– Но ведь в нашем распоряжении еще пятница.
– Да, еще целый день.
– Уил взглянул вопросительно.
– Но что же ты здесь делаешь?
– Шпионю за шотландской королевой, - просто ответила Розамунда.
– Кажется, все мы - актеры одного театра, которым умело заправляет сэр Фрэнсис. Он сочиняет пьесу, мы исполняем роли. Ну а для меня это - наказание за… опрометчивость, скажем так.
На лице Уила появилось серьезное выражение.
– Но почему же ты не сказала Уолсингему обо мне?
Розамунда покачала головой: