Королевский фаворит
Шрифт:
— Ваш брат, — сказал он, — публично оскорбил меня.
« Он благородный и смелый мальчик, — подумал Кастельмелор, невольно вздохнув. — Он помнит последние слова нашего умирающего отца!.. «
— А как он вас оскорбил? — прибавил он вслух.
— Клянусь моими предками! — вскричал раздраженный Конти. — Он назвал меня сыном мясника.
— Надо простить ему это, — сказал Кастельмелор со злой улыбкой, — может быть, он не знал других ваших титулов.
Молния ненависти сверкнула во взгляде Конти, он
— Я был бы не любезен, граф, — сказал он, — не приняв этого извинения, и я вам за него благодарен, насколько оно того стоит.
Они поднимались по ступеням дворца.
Удивление придворных не знало границ при виде старшего Сузы, фамильярно опиравшегося на руку фаворита. Сам король был поражен этим обстоятельством.
— Посмотрите, — сказал он, — наш дорогой Конти посадил себе на спину своего преемника, чтобы не потерять его по дороге. Это очень забавно. Я советовал Конти убить графа.
Потом он прибавил, обращаясь к придворным:
— Господа, я советую вам обрести дружбу этого шалуна графа; он мне нравится, и я изгоняю… Посмотрим, кого же я изгоняю? Я изгоняю дона Педро Гунха, который начал стариться, чтобы назначить маленького графа камергером. Северин, распорядитесь на этот счет. Дон Луи Суза, мы вам позволяем поцеловать нашу руку.
Конти постарался улыбнуться и неловко поздравил нового придворного, остальные же рассыпались в преувеличенных поздравлениях. В эту ночь Кастельмелор ночевал во дворце.
Проходя через приемную, чтобы войти в свои покои, Конти встретил падуанца, ожидавшего его.
— Негодяй, — сказал ему фаворит, — я выгоню тебя!
— Я не совсем понял, ваше превосходительство, — пробормотал Макароне, — вы сказали…
— Я тебя выгоню!
— Ваше превосходительство, не подумали ли… — начал Макароне.
Но Конти его больше не слушал и, не обращая внимания на то, что он рядом, с досадой ударил себя по лбу.
— Кто отомстит за меня этому Кастельмелору? — прошептал он.
Падуанец тихонько подошел к нему.
— Нельзя ли с ним попробовать вот это? — спросил он, вынимая до половины длинный итальянский кинжал.
— Убить его? — сказал Конти, говоря как бы сам с собою. — Нет. Но обмануть его и воспользоваться им…
— Я точно так же могу дать хороший совет, как и сделать хороший удар кинжалом, — заметил итальянец, спрятав свой кинжал.
— Может быть! — вскричал Конти. — Потому что ты мне кажешься ловким малым!
И, схватив за руку падуанца, Конти рассказал о своем свидании с Кастельмелором и о данном ему обещании относительно его женитьбы на Инессе Кадаваль.
— Этот приказ уже послан, — продолжал он, — так же, как и другой, который у меня вырвал этот Кастельмелор.
— Эта красавица очень богата? — спросил Макароне.
— Так богата, что могла бы купить половину
— В таком случае вы хорошо сделали.
— Ты шутишь! Овладев таким состоянием, Кастельмелор будет всемогущ.
— Ваше превосходительство не дает мне договорить. Вы хорошо сделали, дав это приказание, но надо помешать его исполнению.
— Как так?
— Погодите… Я хочу тысячу пистолей за совет, который вам дам.
— Хорошо… Говори!
— Вместе с тремястами семидесятью пистолями, которые ваше превосходительство мне должны, это составит тысячу триста семьдесят пять… Или, для круглого счета, тысячу четыреста.
— Хорошо, говори скорей!
— Вот он!.. Вам надо самому жениться на молодой девушке.
От такой идеи Конти подпрыгнул на стуле. Женитьба на Инессе давала ему титул герцога Кадаваль, он в одночасье делался самым знатным и самым богатым вельможей Португалии.
— Асканио! — вскричал он дрожащим голосом. — Если ты мне найдешь средство привести в исполнение этот замысел, то я дам тебе столько золота, сколько ты сам весишь!
— Отлично! — вскричал Макароне. — У меня уже есть план, я подумаю.
Тут же он простился с Конти, чтобы предаться обдумыванию своей идеи.
Не мешает также сказать читателю, что еще в то время, как свидание Кастельмелора и Конти заканчивалось в беседке Аполлона, Балтазар высунулся из-за статуи льва, из-за которой он подслушивал весь разговор. Отказавшись в этот день от свидания с женой, он бросился бегом к отелю Суза.
Глава IX. ДОНА ХИМЕНА СУЗА
Донна Химена и Инесса Кадаваль сидели вдвоем в одной из зал отеля Суза, вдова держала в руках молитвенник с золотыми застежками и прилежно читала. Инесса вышивала бархатный шарф цветами Васконселлос. Она сидела у окна и взгляд ее часто с беспокойством обращался на подъезд отеля.
Наружность залы, в которой сидели две дамы, как и всего остального отеля, имела величественный античный вид. Во всем видна была печать гордого дома Сузы, который вел свое происхождение от времен карфагенского владычества и считал между своими предками визиготских князей и королей Кастилии и Португалии.
По стенам комнаты вокруг развешены были фамильные портреты, странная красота которых составляет тайну живописцев старой испанской школы.
Обои из кордовской кожи представляли нарисованные золотом на темно-синем фоне различные праздники, турниры и битвы, над каждой личностью было ее имя и герб. По обе стороны комнаты были широкие камины, с венецианскими зеркалами, уставленные дорогими китайскими фарфоровыми безделушками. Большая люстра дополняла обстановку этой комнаты.
Донна Химена положила молитвенник и с материнской нежностью смотрела на Инессу.