Королевский поцелуй
Шрифт:
– И ты так просто отдашь мне этот дневник? В чем подвох?
– Двуногие, – он мотнул башкой. – Во всем подвох ищете. Что, не веришь в мою добросердечность?
Я состроила усомнившуюся мину.
– Должна будешь, – таинственно произнес кот, облокотившись о стену, как бывалый покоритель женских сердец. – Одно желание.
Стать должницей кота? С одной стороны, что он может попросить? Килограмм трески? С другой стороны – это разумная сущность подмирья… Впрочем, если в дневнике матери дарси Драгнора будет что-то ценное, я заплачу любую цену.
– Идет.
– Э-э, не так быстро, красотка! Знаю я таких, получат желаемое и свить, – кот свистнул и показал мордой в потолок, – бывают таковы. Не-не-не, дай лапу.
Я без задней мысли протянула ладонь, и животина так шустро впился в нее клыками, что я даже пискнуть не успела.
– Эй! – отобрала конечность и прижала к себе. Из раны скатилось несколько капелек крови, вспыхнуло золотым светом, и ранка затянулась.
– Мм… не ошибся, старая кровь! – восторженно воскликнул котяра, и его глаза лихорадочно блеснули. Что-то подсказывало, довериться коту была так себе идея. – Ну, теперь держи свой дневник.
Мохнатая лапа три раза ударила по нарисованной корзине с виноградом, и стена едва слышно щелкнула. Еще комбинация ударов, напоминающая какой-то старинный мотив, и раздался очередной щелчок. Дальше кот навалился на стену плечом, и корзина с виноградом ушла вглубь, образовав дыру, в которую протиснется только тонкая женская рука.
Зачем кому-то такие меры безопасности? Зачем так прятать дневник? Как кот взломал код доступа? По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. Я понимала, что внутри не просто писульки и наблюдения и, возможно, мне оно совсем не надо, но…
– Вуаля! Прошу!
Засовывать руку в охраняемый тайник не хотелось. Вдруг там ловушка? Игла со смертельным ядом или еще что похуже?
– Давай лучше ты…
Котяра хмыкнул и играючи достал из стены небольшую толстую книгу в кожаном переплете. Судя по виду, она принадлежала не только матери Эльриха, но и кому-то задолго до нее. Обложка затерлась, как и позолота, несколько мелких изумрудов выпали из пазов, кожа местами потрескалась.
Я, затаив дыхание, взяла книгу. Кот оперативно захлопнул тайник и свернулся у моих ног калачиком. Сердце билось тревожно, мурашки так и не разбежались, холодили спину, даже в горле пересохло. Аккуратно сдула с обложки пыль и громко чихнула.
На корочке едва заметно переливалась надпись: «Проклятия и методы противодействия».
Затаила дыхание и опустилась на диван, не решаясь открыть книгу. Казалось, если открою, то что-то в моей жизни навсегда изменится.
– Бздишь? – кот поднял голову и лениво зевнул, обнажив ряд острых клыков.
– Бздю, – не стала отрицать.
– Почему?
– Я надеюсь, что здесь ответы на самые главные вопросы в моей жизни.
Сердце екнуло. Я подняла взгляд на кота.
– И чего ждёшь? Инфаркта? Во, двуногие, во глупые.
Ещё никогда меня не отчитывал кот. Фазан, да, но не кот.
Нерешительно откинула обложку, и кончики пальцев укололо чужой магией. На пожелтевших от времени страницах лежали ровные строчки неизвестных
– Это что?
Я перелистнула страницу, вторую, третью. Все испещрено тарабарщиной, отдаленно напоминающей старовейсторийский. Но с ним я немного знакома, это не он.
– Здесь ни слова непонятно!
– Конечно, непонятно. Это язык адептов Лючии.
Зашибись. Чтобы это расшифровать мне понадобится убить уйму времени, а еще словарь языка светлых. У Маргеса тоже есть свой язык, но адепты бога ветра редко им пользуются, только для плетения некоторых особо сложных заклинаний.
Кот нехотя выдал мне словарь светлых, и закипела работа. Для начала я перевела содержание, составленное в разное время разными людьми, почерк владелиц дневника немного отличался.
– Родовые проклятья! – воскликнула взволнованно, когда перевела очередную фразу.
Сто двадцать первая страница!
– Почерк дары Драгнор, матери Эльриха,– кот неожиданно оказался на спинке дивана и заглянул мне через плечо. – Да-да, она писала. Есть что интересное?
– Понятия не имею, тут все на языке светлых, – я зевнула, чувствуя, как по телу разливается слабость.
Каналы до сих пор не наполнились силой, регенерация еще не завершилась, да и после всего пережитого мне попросту требовался отдых. Как бы ни хотела, но сегодня я ответы не найду.
– Я могу забрать дневник?
Снова прятать его не хотелось. Да и куда спокойнее изучать и переводить в своей комнате, не рискуя быть пойманной.
– Забирай, чего уж там. Раз не издохла, значит, дневник тебя принял.
– Не поняла-а, – протянула оторопело и отпрянула от книжки.
– Ну, дорогая, это свет, – хмыкнул котяра. – Он может испепелить тебя, может облагодетельствовать. И родовые артефакты всегда заговорены создателем. Они не даются в руки абы кому.
– Но я – абы кто!
– Видимо нет. Короче, забирай. И словарь тоже. Вряд ли кому-то в ближайшее время он понадобится. Кстати, комнату выбрала?
– Нет еще, – сложила книги стопкой. Ноша оказалась тяжеленькой. – А есть разница?
Кот окинул меня таким взглядом, что я почувствовала себя дохлой мышью.
– Всему вас, неразумных, учить надо. Хозяин мой, поди, приглянулся?
Я дипломатично промолчала. Обсуждать личную жизнь с котом? Ну, знаете…
– Да хотя, какая разница. Приглянулся, не приглянулся. Морда в этом деле не главное. В темноте-то все кошки серы, уж мне ли не знать, хе-хе. Ладно, идем, я лучшую комнату покажу. Отблагодарить потом!
Я уже сомневалась, так ли хороша кошачья затея, но меня безбожно клонило в сон. В гостиной нашла свои вещи, спрятала в них книги, мало ли, по пути попадется кто-то любопытный, и поплелась за животным.
Он важно вышагивал спереди, до боли напоминая хозяина. Тот также шагал по таверне Беззубого Кейра, словно делал полу одолжение. Лапы рыжего ступали бесшумно, осторожно, он вилял огромным пушистым хвостом, и время от времени оборачивался, проверяя, ползу я, или уснула по дороге.
Мы подошли к стене.