Королевский путь
Шрифт:
Мария заулыбалась, и они отправились на встречу.
И вот в залитой солнечным светом зале дивным апрельским днем Мария подписала документ, согласно которому она отдала то, что ей не принадлежало, опозорив себя этой подписью. Ей не было еще и шестнадцати… юная девушка, не виновная в том, что натворила.
* * *
Мария наряжалась к свадьбе. Вокруг нее суетились, помогая, несколько слуг и ее четыре тезки.
Вот она стоит в подвенечном платье… Белоснежная камка усыпана драгоценностями… Мантия и
— Самая прекрасная невеста на свете! — воскликнула Флем.
Мария рассмеялась в ответ.
Она представила, как люди на улицах будут приветствовать ее по дороге от королевского дворца до кафедрального собора Нотр-Дам. Парижане любили маленькую королеву, а ее свадьба с дофином принесла празднества, доселе невиданные.
Франциск был на вершине счастья и даже не слишком нервничал. Он лишь сказал, что был бы в ужасе, если бы пришлось жениться на ком-то другом, а не на ней.
Вид приехавших на свадьбу послов Шотландии опечалил Марию. Как все-таки непохожи эти две страны! Одежды послов смотрелись грубо, а сами шотландцы с подозрением поглядывали на французов. Теперь-то Марии стало ясно, почему французы насмешничали над ее соотечественниками. Она почувствовала себя как-то неловко.
Кузен Джеймс тоже не порадовал ее. Вроде он был по-прежнему дружелюбен, но у Марии все время было ощущение, что он как-то воровато подглядывает за ней.
Кардинал предупредил ее, чтобы она была настороже с братом и ничего не говорила ему о недавно подписанном документе. Мария привыкла за долгие годы слушаться Шарля и не задавать вопросов. Вот потому никто ничего и не узнал.
Все ее тревоги улетучились, как только процессия направилась к кафедральному собору.
По правую руку от Марии шел король, а по левую — Франсуа де Гиз. Две маленькие девочки несли шлейф свадебного платья, с трудом приподнимая его — так тяжел он был. Следом за ними следовали королева Екатерина, королева Наваррская и придворные дамы.
Король Наваррский[29] шел вместе с дофином, а за ними — два принца: угрюмый маленький Шарль и полный веселья Эдуард Александр, страшно довольный своими новыми драгоценностями.
В дверях кафедрального собора процессия остановилась, Марию и дофина поставили рядом друг с другом.
Генрих II снял кольцо с пальца и передал его кардиналу Бурбонскому… И вот под синим парижским небом, в солнечный день Мария, королева Шотландии, обвенчалась с французским дофином…
Стараясь подбодрить дофина, она улыбнулась ему, даже в эти мгновения не забывая, что ему, должно быть, все это веселье в тягость и вообще от криков толпы у него может разболеться голова, а тяжесть свадебных одежд просто мучительна…
Он, казалось, намертво вцепился ей в руку, не сводя глаз с лица Марии. Видимо, он пытался убедить себя, что все это не сон, не видение и чудесное создание в великолепных одеждах рядом с ним — его Мария.
Церемония закончилась, и они возвратились в королевский дворец, где уже был накрыт роскошный стол.
И пусть два человека стоят за их спинами, говорил он Марии, пусть держат над ними эти золотые
…Потом гости танцевали. Приглашение короля на танец с ним совершенно очаровало ее, и Мария с радостью присоединилась к танцующим. Они медленно кружились в величественной паванне[30].
— Ты счастлива? — спросил ее король.
— Милый папа, конечно!
— Тогда я тоже счастлив. Все, кто видел тебя сегодня, никогда не забудут тебя.
— Этот день навсегда останется и со мной тоже.
— Ты и Франциск будете счастливы.
Она встретилась взглядом с Франциском, танцующим со своей матерью, и все поняла: ему надо бы уйти, он нехорошо выглядит. Король проследил за ее взглядом и спросил:
— Ты всегда будешь заботиться о нем, ведь так?
— Всегда.
— Ему очень это нужно.
— Я так рада стать женой дофина, но ни за что не хочу быть королевой Франции, папа. Я очень надеюсь, что мне не придется ею стать. Ведь если ты жив, папа, значит, я не королева Франции!
— Дитя мое, я так люблю тебя!
К четырем часам дня бал закончился, но празднества продолжались. Все перебрались через Сену во дворец Юстиции.
Марию провезли в золоченой с серебром карете. Проезжая через толпы людей, она слышала, как народ кричит:
— Долгие лета, королева — жена дофина!
А между собой они шептались:
— До чего же хороша и как непохожа на итальянку…
Екатерина делала вид, что вся эта болтовня ее не касается, и она принимает такое от парижан так же, как от собственного мужа — со смиренной улыбкой.
А как же ликовал народ при виде короля на боевой лошади. Но самые восторженные крики раздались, когда появился рослый мужчина в одеждах с позолотой. Этот человек не мог скрыться ни под какими нарядами! Его рост, впрочем как и шрам на лице, сразу привлекал внимание.
— Vive le Balafre! Долгие лета великому де Гизу! — кричала толпа.
Он знал, как завладеть сердцами этих людей. Они прекрасно помнили, как он разогнал каких-то шутов на помосте, чтобы те не мешали толпе видеть новобрачных.
— Да благословит тебя Господь, Франсуа!
Вот так, сквозь толпу свадебная кавалькада пробиралась ко дворцу Юстиции. Там был бал, а потом — великолепный ужин. На балу было веселье, какое редко можно увидеть даже при французском Дворе. Она сказала Франциску, что этот день — самый счастливый в ее жизни. Он улыбнулся в ответ и произнес, что тоже страшно счастлив, но будет еще более рад, когда они наконец останутся наедине.
Взрыв смеха вызвал маленький Генрих де Гиз с детьми, проехавшись на игрушечных лошадях. Каждую лошадку тянул лакей. Пони были так изумительно украшены золотом и серебром, что смотрелись лучше живых. Вся эта компания остановилась перед новобрачными и пропела хвалебную.
И лишь шотландские гости держались до странного невозмутимо. Было видно, что все это веселье, танцы, драгоценности, сладкие комплименты и томные взгляды между мужчинами и женщинами им не по нраву. Они стояли в стороне, окружив Джеймса Стюарта, как бы готовые защищаться, только неизвестно от чего.