Королевский путь
Шрифт:
Ей было шестнадцать лет — еще совсем немного. Но она должна была познать все очень быстро, чтобы научиться видеть маски на лицах людей, и понимать что есть под масками.
Однажды Франциск вернулся из лесу с братом Шарлем и был совершенно белым и изможденным. Она увидела, как они въезжали во двор. Франциск спешился, и Мария в волнении подбежала к нему:
— Дорогой, ты утомлен.
Он вяло улыбнулся.
— Нет, — проговорил он. — Я не утомлен. Это был славный спортивный день.
Его голос хрипел. Врачи сказали, что у него что-то стряслось с горлом.
— Ступай
— Отдохни! — закричал Франциск, ощущая на себе самодовольную улыбку Шарля. — Я не нуждаюсь в отдыхе.
Шарль спрыгнул с лошади, бросил поводья конюху и крикнул:
— Эй, Франциск, пойдем постреляем по мишеням. Мария, не хочешь ли посмотреть на нас?
— Я готов пойти, — ответил Франциск.
Мария, с ее импульсивностью, неистовая как в гневе, так и в любви, обладала изумительным даром чувствовать людей. Она с легкостью могла представить себя на их месте. Ей была так хорошо заметна на лице мужа измученность всем происходящим.
Было ясно: надо помочь ему. Она коснулась его руки и ласково промолвила:
— О Франциск, послушай, мне так хочется почитать тебе мои стихи. Я не вижу тебя целыми днями.
С какой нежностью он улыбнулся ей! Возможно, он прекрасно понимал, что ее желание состояло вовсе не в том, чтобы почитать ему стихи, а просто дать возможность отдохнуть, и не предоставлять его младшему брату удобный случай выиграть в стрельбе.
Шарль бросил сердитый взгляд, и Мария заметила, как он сжал и разжал кулаки.
Она обвила свою руку вокруг руки Франциска:
— Ну пойдем же. Я настаиваю. Ты просто обязан послушать мои стихи.
И они покинули Шарля. Он угрюмо посмотрел им вслед и заорал слугам:
— Мы едем на стрельбище, я ни капельки не устал! Я чувствую себя всегда бодрым, будь я хоть десять часов в седле!
Мария проводила Франциска во дворец и заставила его прилечь, пока читала ему. Он был счастлив находиться просто рядом с нею. Шарль вынуждал его показывать, на что он способен, а сейчас он был полностью свободен в своих действиях, он мог дать отдых своему изможденному телу, пока Мария сидела рядом, держа его руку в своей; она была подобно тонкой стене между ним и всем миром.
В конце концов он заснул, и Мария, укрыв его пледом, оставила его.
Во дворе она встретила Шарля, возвращавшегося со стрельбища. С ним было несколько слуг, но, увидев Марию, он отпустил их. Когда он взглянул на Марию, она заметила безумство в его глазах; губы скривились в отталкивающей улыбке.
— Бедный старина Франциск, — произнес он. — Он совершенно измучился.
— Ты устроил слишком быстрые скачки.
— Только не для меня. Мне нужно тебе кое-что сказать, Мария. Это большой секрет. Давай-ка отойдем к окну — нас никто не должен подслушать. Говори тихо, Мария. Я слыхал, Франциск тяжело болен.
— С ним все в порядке, — торопливо произнесла Мария. — Он просто слишком быстро вырос за последние месяцы, что утомительно для его организма.
— Кое-кто говорит, что ему не дотянуть до трона.
— Кое-кто говорит много
— Мария… Мария… если он умрет… после смерти моего отца, я стану королем Франции.
— Отец твой не умрет, и Франциск будет жить.
— Если мой отец умрет, если умрет Франциск, я смогу стать королем Франции. Я женюсь на тебе.
Он схватил ее за руки и стал покрывать их быстрыми поцелуями.
Мария в ужасе отпрянула. Его поведение было шоком для нее. Шарль был маленьким мальчиком девяти с небольшим лет, но вел себя как мужчина… как любовник.
— Я буду любить тебя так, как Франциск никогда не сможет, — сказал Шарль. — Он слишком болен. Мария, когда он умрет, я женюсь на тебе… а умрет он совсем скоро. Я знаю это.
Мария отдернула руки.
— Ты не соображаешь, что говоришь, — закричала она.
Лицо его вспыхнуло от прилившей крови, а глаза почти побелели. Она заметила это и произнесла успокаивающим тоном:
— Мне приятно слышать, что ты любишь меня, Шарль. Но я — жена Франциска и надеюсь ею и остаться. А ты мне как младший брат, что меня очень радует.
— Это не радует меня, — глухо проговорил он.
Единственно, что она могла сделать сейчас, так это не принимать сказанное всерьез. Она улыбнулась ему и пошла прочь, но сердце ее бешено колотилось.
* * *
В апартаменты Марии вошел кардинал с просьбой о разговоре наедине.
— Моя дорогая племянница, — произнес он, — ты бледненькая сегодня. Может, что-нибудь стряслось?
— Мне нездоровилось вчера, дядя.
Кардинал не смог скрыть разочарования:
— А я надеялся, что могла быть другая причина.
— Какая причина? — спросила Мария.
— Самое время, чтобы уже зачать ребенка.
Она вспыхнула, а кардинал с участием произнес:
— Дитя мое, я уверен, ты выполняешь свою обязанность.
— О… да.
— Это важно, чтобы у тебя был ребенок. Франциск ведь знает об этом? И ты знаешь?
— Да, мы знаем.
— Я надеялся, дофин достаточно возмужал. Моя бедная Мария, я просил бы Бога…
Мария ждала продолжения фразы, но он лишь глубоко вздохнул.
Он продолжил после паузы:
— Однажды ты осознаешь, сколь сильно я люблю тебя. Должен быть ребенок, Мария, обязательно должен быть ребенок. Если бы Франциск умер, не оставив детей, ты знаешь, что бы было с тобой?
— Нет, мне не известно.
— Дорогая моя, постарайся не забыть о своей обязанности. Это дело касается не только тебя, но всего нашего дома. Вся семья надеется на тебя. О моя Мария, я понимаю, то, что должно нести удовольствие, приносит тебе боль. Я читаю твои мысли, и ты ничего не можешь утаить от меня. Я вижу все в твоих глазах: робкое обращение… неумелый любовник. Ты могла бы радоваться с кем-то, достойным тебя. Ты могла бы наслаждаться своей молодостью, я вижу Женщину в этих нежных глазах. Каким счастьем было бы для кого-то стать твоим любовником. Но, Мария, должен быть ребенок, как угодно, но должен быть.