Королевский развод
Шрифт:
Вечером домой Виктор вернулся с Настей, познакомил ее с Надей и Симой. Для лучшего знакомства с подопечной Настя предложила пообщаться с ней часок-другой тем же вечером, заодно собиралась приготовить что-нибудь на ужин.
– Завтра можешь что-нибудь приготовить, деньги я тебе переведу, – возразил Виктор, – а сейчас Сима не голодна, ее Надя покормила, а нам я что-нибудь в доставке закажу. Лучше Симе побольше внимания удели.
К тому времени, как доставили роллы, Симу от Насти было не оторвать. Няня открыла для девочки новую технологию изготовления одежек для бумажных кукол: из фантиков и фольги.
– Завтра я журналы принесу старые, из них тоже одежка крутая может выйти, – пообещала Настя, когда Виктор пригласил ее к столу.
Няня на лету схватила, что после мытья рук нужно убрать Симину скамейку, позвала девочку за стол, расспросила, какие та любит блюда.
Палочками есть роллы, как выяснилось, Настя тоже не умела, и они с Симой учились орудовать непривычными столовыми приборами вместе. Так что Сима, хоть и была, казалось, не голодна, покушала вместе со всеми и с удовольствием запила роллы яблочным соком.
«Надо было раньше няню нанять, – подумал Виктор, наблюдая за тем, как Настя общается с Симой. – Но, с другой стороны, не все няни, вероятно, так же хороши, как Настя. Просто повезло с ней».
Решили, что со вторника забирать Симу из школы будет Настя. С девочкой ока будет оставаться до возвращения с работы отца. За это время ей было нужно покормить девочку обедом и ужином, погулять с ней часок, поиграть, помочь, если нужно, с уроками, по графику сводить в карате. Со следующего же месяца можно было возобновить и посещение бассейна.
Довольными остались и Настя, получившая работу, соответствующую ее интересам, и Виктор, который теперь был спокоен за дочь.
Тем не менее, во вторник он несколько раз звонил Насте, спрашивал, как у них с Симой идут дела, и с каждым разом убеждался, что Настя – няня от бога.
Про Машин визит Настя ему ничего не сказала, но Симочка разболтала о том, что сегодня к ней приходила мама, стоило только отцу появиться на пороге.
– Почему ты мне не сказала, что в доме были посторонние? – строго спросил Виктор няню, когда та уже собиралась уходить.
– Разве мама для Симы посторонняя? Ее не надо было пускать? А Сима так ей обрадовалась! – включила дурочку Настя.
– Надо было мне об этом сообщить, – терпеливо пояснил Виктор. – Я же спрашивал, все ли у вас в порядке.
– Так угрозы и не было, все же в порядке было, – робко улыбнулась Настя. – Мне что, не надо в следующий раз ее впускать?
– Да когда она еще придет! – махнул рукой Виктор.
– На этой неделе обязательно еще пару-тройку раз зайти обещала, – выдала-таки Машу Настя.
Эти новости расстроили и обрадовали Виктора одновременно. С одной стороны, он был рад за Симу, что Маша наконец-то начала с ней общаться. С другой стороны, это могло стать препятствием к тому, чтобы суд принял решение относительно того, с кем оставить дочку, в его пользу. Но препятствовать общению дочки с мамой он не имел права. Да и не хотел.
– Пусть хоть каждый день приходит, – решил он. – Сима маму любит, пусть сколько хотят общаются – зла дочке Маша не причинит. К тому же она прописана в этой квартире, так что даже постоянно проживать здесь имеет право.
Глава 34. Кто быстрее, тот и прав
Совет Петровского поискать союзников среди представителей четвертой власти Машины подруги поддержали. Вдобавок к этому Ольга снабдила Машу списком мест, где ей нужно было собрать на себя характеристики и справки, подтверждающие то, что о Симочке она заботилась, и делала это хорошо. И если журналисты согласились встретиться с ней вечером, то за справками она могла бегать лишь во время обеда. Возможно, Петровский отпустил бы ее и в рабочее время, но Маша не хотела злоупотреблять его благосклонностью, опасаясь, что после он потребует отплатить ему за доброту душевную не только душевным теплом, но и телом.
Перед Машей стояла дилемма: пойти ли ей в среду в обед в поликлинику и школу или же навестить дочку. Она выбрала последнее. Однако квартира была пустой. Только тогда Маша догадалась позвонить Насте и узнала, что теперь ее Симочка ходит на карате, и в это время няня уже везет девочку на тренировку.
Пользуясь тем, что оказалась дома, Маша обошла неработающих соседей с просьбой письменно подтвердить, что она хорошо заботилась о Симе, пока проживала вместе с семьей. Но никто не захотел ввязываться в чужие разборки, так что пришлось Маше уходить не солоно хлебавши.
В четверг Маша снова пошла к дочке, и на этот раз ей удалось поиграть с Симочкой хотя бы полчаса.
Вечером зашла в поликлинику, но там какую-либо справку выдавать отказались: сказали, что нет у них такой практики, и если нужно будет, то выскажут свою позицию по запросу суда.
В пятницу продолжила бегать за справками. Предстояло самое трудное – получить характеристику из школы: перспектива разговора с надменной Миланой Даниловной Машу не прельщала, но ради дочки пришлось идти к Усатовой на поклон.
На беду Маши, она забыла фамилию учительницы и, спрашивая ее в учительской, назвала Усачевой. И Милана Даниловна решила, что ее фамилию Королева исказила в отместку за то, что та сама не сразу запомнила фамилию ученицы.
Справку о том, что Маша хорошо выполняет свои материнские обязанности, в школе ей дать категорически отказались.
– Вы ни разу не приводили и не забирали дочку из школы, ни разу не интересовались ее успехами в учебе, – справедливо упрекнула Усатова Машу и добавила: – К тому же я уже дала положительную характеристику Виктору Борисовичу, и если суд спросит мое мнение, я встану на сторону Симиного отца.