Королевский тюльпан
Шрифт:
О новом королевском фаворите – графе Оллере зи Бента – я слышал многократно, но уединение не позволяло познакомиться с ним поближе. Другое имя – Оллер зи Реген, владеющий не графством Бента, а самим королем, – тоже было на шепотливом слуху. Граф боролся с некрасивым слухом тем, что не пропускал ни одной из красавиц, побеждал и хвастался победами на весь королевский двор.
Увы, с моей супругой получилось именно так. С разрешения его величества или без разрешения он принес из сокровищницы сундучок покойной королевы-матери, позволил моей жене надеть драгоценности, а лучший придворный живописец
– Если тебя это обижает, дорогой, давай уедем в загородный замок, – проворковала супруга.
Я не согласился – очередная ошибка.
На следующий день у моих дверей были королевский шут и герольд. Шут привинчивал к дверям рога, вестник вручил бумагу, согласно которой мне одному надлежало отбыть в замок, а для утешения, если пожелаю, позволялось охотиться в соседнем королевском лесу.
Если автор этого плана надеялся, что я поколочу шута и заколю герольда – скорее всего, так, неподалеку зевала стража, – то он ошибся. Я перечитал бумагу, она требовала покинуть Город до полуночи. Солнце едва зашло, когда я уже прибыл во дворец, где давали малый бал. На ходу я так решительно размахивал бумагой с королевской печатью, что легко добрался до Золотого зала и выплеснул бокал вина в лицо обидчика.
– Это… Это смывается… – гневно закашлялся он.
– …в умывальном кабинете, – продолжил я, – слева за дверью. Что же касается другого варианта, не сомневаюсь, такое ничтожество, как вы, скорее выклянчит указ о моем аресте. В любом случае я жду у фонтана.
Фаворит побывал в умывальной, переоделся и прибежал к фонтану в компании друзей, споривших, кому быть секундантом и на какой минуте он пронзит унылого старикашку.
***
– Крошка, давай проверим, есть ли у меня шансы сейчас, – предложил я, присаживаясь к катланку. Выбросил правую руку вперед, ухватил ложку, летавшую между лапами.
Почти удачно. Но Крошка все же успела коснуться мягкой подушечкой моей руки. Я понимал – если бы выпустила коготь, пришлось бы звать лекаря.
– Да, ты права, Крошка. Надо сходить в зал не завтра, а сегодня.
***
Из спорщиков не выиграл никто. Я до сих пор не ощущаю себя убийцей – дурень просто налетел на мою шпагу, будто желая пощупать эфес, и почти в этом преуспел. Мимолетные секунданты толпись над телом до появления стражи.
Потом была камера в старой башне. Относительно просторная, с библиотекой и правом посещений в любое время. Этим правом пользовалась жена, она выполняла мои просьбы и была почти уверена, что я ее простил.
Потом целый день в городе бухало, гремело, а дым застилал солнце. Потом донесся грохот выбиваемых дверей. Скоро дошло и до моей.
Я сидел за книгой, когда ворвалась толпа незваных и неведомых гостей.
– Господ тоже держат под замком? – удивленно сказал один из них.
– Это же убийца фаворита, – донеслось сзади.
Я так и не покинул кресла. Меня вынесли на нем и под рукоплескания пронесли до главной городской площади…
Уже в темноте я, избранный в совет блюстителей Добродетели, был дома. На пороге встретила жена.
– Как я рада, – искренне сказала она.
– Что наш дом не сожгли в отличие от многих других и даже охраняют, – уточнил я. – Кстати,
– Да, – ответила супруга.
***
– Крошка, какая ты счастливая, – сказал я, возвращаясь в кресло. – Ты дышишь рядом с живыми цветами. А также засохшими цветами. А также среди сена и камней. А мне приходится стараться, чтобы этот несчастный Город не задохнулся окончательно.
Крошка сказала «мур-р» и стянула со стола третью добычу – сломанное перо.
Глава 7
Алина
Странное чувство онемения всего тела постепенно сходило на нет. Не менее странное чувство онемения всего мозга никак не хотело покидать мою голову. Кажется, в тот момент, когда гадкий Поползень втащил меня в туман, все мои способности здраво мыслить и четко действовать застыли дрожащим холодцом. Только сейчас постепенно появилось ощущение, что там, в самом центре меня, потихоньку оживают колкие горячие муравьи, как всегда бывает, если, к примеру, ногу отсидеть, а потом выпрямить.
Вот и мои мозги, судя по всему, потихоньку «выпрямлялись», для начала запустив в сознание огненных насекомых паники.
Слава богу, бороться с этой напастью я умела. Не то чтобы идеально, но глубоко вдыхать чуть затхлый воздух на два счета и выдыхать на три – на это меня хватило. Тут главное было не сбиться со счета и не позволить себе дыхания загнанной лошади.
Мы с моими сопровождающими шли по слегка замусоренной мощеной улочке между крепкими кирпичными стенами. Улочка плавно загибалась влево, и вскоре я сообразила, что меня ведут по сужающейся спирали в пределах относительно небольшого пространства. Поместья? Квартала? Непонятно.
И неудобно, потому что сбежать совершенно некуда – либо вперед идти, либо назад прорываться, в любом случае догонят, еще и накостыляют. Настоящая Филь-Филь, паршивка такая, замечательно придумала – украла мое лицо, а взамен подсунула мне собственную участь в виде какого-то там «песка». Понятия не имею, что это такое, и узнавать не стремлюсь. Но кто бы меня спрашивал?
И упираться ногами в брусчатку бесполезно по все той же причине – ничего не добьюсь, кроме пинка под одно интересное место. Остается что? Остается идти и готовиться: может быть, этот самый песок вовсе не такое страшное место. А более открытое, и оттуда получится слинять. А уже дальше буду искать Поползня и стену в тумане. Мало ли что он там ляпнул про «вернуться невозможно». Сам-то, паразит, дважды за цветами приходил, значит, и в третий раз сумеет открыть это неизвестно что. Тут главное – аргументы для него подобрать убедительные. Камнем по голове, например. Потом связать и пригрозить что-нибудь отрезать.
Да, я вот такая кровожадная. Потому что не фиг было похищать, сначала меня целиком, а потом мое лицо отдельно. И чтоб мне лопнуть, если я Поползня не отловлю. Даже если не получится использовать его как ключ от двери в родной дом – просто пришибу. Чтоб неповадно было.
Филь-Филь тоже стоило бы найти, но тут, как говорится, вопрос приоритета. Домой я хочу больше, чем повыдергивать волосья этой мошеннице и воровке. А дома, глядишь, и морок пропадет, мое родное и в целом симпатичное личико вернется к хозяйке.