Королевский выкуп. Последний рубеж
Шрифт:
– Король… Где он?
– Он впереди, милорд, – солдат говорил с фламандским акцентом, но на сносном французском. – Далеко впереди, – хрипло повторил он, указывая на клубящееся вдалеке облако пыли.
Ричард пришпорил Фовеля и устремился в погоню, а французский солдат упал на колени, судорожно глотая воздух, и перекрестился дрожащей рукой. Он с облегчением смотрел, как мимо, вдогонку за своим королем, несутся другие рыцари.
Потом солдат схватил с телеги мех с вином и поспешил спрятаться среди деревьев, зная, что подвода привлечет охотников за поживой. Солдат догадывался, что угрожал ему сам Львиное Сердце. Ухмыляясь, фламандец представлял, как станет рассказывать эту историю спустя годы, сделает ее еще более драматичной, и, исчезая в лесу, подумал, что оказал огромную услугу королю Франции. Жаль, что по слухам Филипп не из тех, кто щедро награждает за долг чести.
Когда жеребец начал в конце концов задыхаться, Ричард отпустил поводья и выскользнул из седла. Золотистая шкура Фовеля все покрылась пеной, и конь казался почти белым. Ричард погладил вздымающиеся бока, разрываемый разочарованием от того, что Филипп ушел, и сожалением, что загнал это великолепное животное.
– Хороший мальчик, – успокаивающе произнес он, – ты сделал все, что мог.
Невдалеке от дороги он заметил заросли ольшаника и повел туда лошадь, зная, что меж ольховых деревьев часто бывает вода. В самом деле, там обнаружился маленький ручеек, где жеребец мог напиться. Солнце жгло лицо короля – на нем был не закрытый шлем, а всего лишь стальная каска. Он вооружился так, словно до сих пор воевал в Утремере – за долгие месяцы в жгучем жаре Святой земли Ричард научился отдавать предпочтение легкому хауберку. Он с чувством выругался, глядя на бегущую вдаль дорогу. Так близко! Он уже проделал такой долгий путь, что эта трусливая свинья Филипп, должно быть, совсем недалеко впереди.
Пыль подсказала, что с юга приближаются всадники. Ричард вглядывался, пока не разглядел Андре и с ним кучку рыцарей. Не разбирая дороги, те неслись в его сторону. Спешившись, они позаботились об измученных лошадях, некоторые и сами опустились на колени у ручейка, чтобы смыть кровь и грязь. Андре со стоном рухнул рядом с кузеном.
– Старею, – посетовал он, – все кости болят. – Глянув на несчастное лицо короля, он с сочувствием произнес: – С радостью предложил бы тебе Роланда, но он измотан еще сильней, чем твой Фовель.
– Знаю, – мрачно ответил Ричард, уже оценивший печальное состояние лошадей своих спутников. Он потянулся, принимая у Моргана мех с вином, и прислонился спиной к дереву. Вскоре один из рыцарей крикнул, что видит каких-то быстро несущихся всадников. Ричард тут же вскочил, полагая, что у одного из них лошадь вполне способна продолжить погоню.
Осадив коня, Меркадье снял шлем.
– Тебя непросто догнать, мой король. Я уж думал, мы сможем перехватить тебя только на полдороге к Парижу.
Ричард сразу встревожился.
– Что случилось?
– Ничего, насколько я знаю. Но я подумал, что тебе теперь нужна свежая лошадь.
Меркадье улыбнулся, что случалось нечасто, и большинству людей эта ухмылка казалась страшнее угрюмой гримасы. Он махнул, и один из его людей вышел вперед, ведя черную, как смоль, лошадь. Ричард присвистнул от радости – Меркадье привел для него Сирокко, одного из двух арабских жеребцов, которых Аль-Малик аль-Адиль подарил ему после невероятной победы при Яффе. Они плыли вместе с Фовелем на одном и том же транспортном корабле, и Ричард возблагодарил Бога и Меркадье в равной мере за Сирокко, появившегося в самый нужный момент.
– Как ты меня нашел? – спросил он, проверяя подпругу и стремена.
– Шел по следу из мертвых тел, – лаконично пояснил рутье, заслужив удивленный взгляд короля. – Местный крестьянин подсказал, как спрямить путь, что сберегло нам время и силы, так что араб готов мчаться вперед.
Рыцари окружили короля, и Андре сказал, что они отправятся следом, как только лошади отдохнут. Ричард уже вскочил в седло.
– Присмотрите за Фовелем, – бросил он, и пустил вскачь арабского скакуна.
Когда черный жеребец понесся к дороге, Меркадье и его люди пустились за ним. Андре и остальные рыцари смотрели вслед, пока всадники не скрылись из вида, что не заняло много времени.
Когда Ричард вернулся в свой лагерь под Вандомом, уже опустились сумерки. Свет дня начал меркнуть, заставив прекратить погоню. Пришлось признать, что Филиппу удалось ускользнуть, и, должно быть, он уже укрылся в замке Шатоден. Ричард попал прямо на пышное празднество, и лишь выслушав Уилла Маршала, осознал истинный масштаб своей победы. Захват обоза станет для французского короля сокрушительным ударом, и не только потому, что он потерял оружие, осадные машины, палатки, утварь своей часовни, драгоценности и огромную сумму денег, но еще лишился и королевских архивов: сундуков, полных хартий, восстановить которые будет весьма непросто, если вообще возможно. Также были захвачены огромное количество пленных, прекрасные лошади и продовольствие, которые пригодятся армии Ричарда.
Но для самого Ричарда наиважнейшее значение имел захват французских архивов – такая потеря на долгие месяцы выведет из строя правительство Филиппа. Государь смеялся, представляя растерянность канцлеров и советников французского короля и ужас, который испытает Капет, узнав, что тайны его государства теперь в руках английского недруга. К огромному удовольствию Ричарда, документы включали список лордов Нормандии и Пуату, которые отреклись от присяги ему и принесли оммаж Филиппу.
Он собирался повнимательнее изучить все это в своем шатре, когда появился Андре с новостью, которая, как он надеялся, воодушевит кузена. Шовиньи сообщил, что у одного из пленных имеются сведения о короле Франции, и вскоре перепуганный юнец уже стоял на коленях перед Ричардом. Пленный молча смотрел снизу вверх на английского государя, пока Андре не произнес с нетерпением:
– Давай, расскажи королю то, что сказал нам!
Чтобы вытрясти из парня историю целиком, потребовалось время. Как выяснилось, на перекрестке Филипп свернул в сторону, заявив, что пожелал вознести молитвы в приходской церкви поблизости. Пока он скрывался в церкви, ничего не подозревающие враги проскакали мимо, не догадываясь, как близко он был.
Рыцари Ричарда насторожились – они ждали вспышки гнева. Король удивил всех, расхохотавшись – это был пусть мрачный, но все-таки смех.
– Идем, – сказал он Андре. – Давай-ка подышим воздухом.
Все остальные поняли, что приглашение относится только к кузену, и никто не последовал за Ричардом и Андре, когда те покинули шатер и пошли через лагерь. Ричард часто останавливался, шутя с солдатами, хвалил, говоря, что они ценнее добычи, которую он с ними разделит. Он нанес визит и в палатку, служившую временным госпиталем, приветствовал раненых и рад был видеть, что их не особенно много – большую часть жертв в тот день составляли французы. Потом он задержался, проверяя, что Фовель отдохнул, ухожен и сыт. Взяв у грума сушеное яблоко, король угостил буланого жеребца, заверил Фовеля, что он куда быстрее Сирокко, и в шутку сказал Андре, что не желает ревности между своими конями.