Королевство Бахрейн. Лики истории
Шрифт:
Хотя род Аль Халифа пиратством и не занимался, но подвластный ему Бахрейн являлся одним из рынков по сбыту всех тех грузов и товаров, что племена ал-кавасим, проживавшие на Оманском побережье, в Шардже и Ра’с-эль-Хайме, захватывали во время набегов на торговые суда. Известно, что пиратам дозволялся также доступ в бахрейнские порты для пополнения запасов воды и продовольствия.
Интересно, что как только Бахрейн объявил о присоединении к данному договору, имам Маската заявил о намерении «вернуть Бахрейн». Генерал-майор Уильям Кейр, руководитель английской карательной экспедиции и он же лицо, подписавшее Генеральное соглашение о мире, который находился в то время у побережья Аравии, — что не менее интересно, — не смог (или не захотел?!) четко и ясно изложить позицию Англии в отношении такого рода намерений. И это в свете только что принятого правителями шейхств Прибрежной Аравии Генерального договора о мире. Заявил, что имам Маската — независимый правитель, и вправе поступать так, как сочтет нужным. Правителю же Бахрейна рекомендовал договориться с султаном Маската, что тот, не имея возможности для маневра, и сделал. Военную кампанию, задуманную Маскатом, удалось предотвратить — в обмен на согласие правителя Бахрейна на выплату Маскату ежегодной дани в размере 30 тысяч талеров Марии Терезии. Все это свидетельствует о том большом внимании, что, по сравнению с Бахрейном, англичане уделяли тогда Маскату (34).
В 1822 г. случилось нечто, из ряда вон выходящее. Английский резидент в Бушире Уильям Брюс, совершенно неожиданно для английской колониальной администрации в Индии, во время встречи с губернатором Шираза, высказался в пользу сюзеренитета Персии над островами Бахрейнского архипелага. Более того, будто бы обещал даже содействие персам в достижении понимания по данному вопросу с родом Аль Халифа. Как только об этом стало известно английским властям в Бомбее, они тут же дезавуировали заявление Уильяма Брюса, целиком и полностью, как противоречащее официальной точке зрения британского правительства по данному вопросу, и сняли Брюса с его поста.
Преемник У. Брюса, лейтенант МакЛеод, посетил Бахрейн в 1823 г., и заверил шейхов Сальмана и ‘Абд Аллаха, что мнение Брюса было сугубо частным, что никаких изменений в политике английского правительства в отношении Бахрейна не произошло, и что она остается прежней (34*).
В 1835 г. шейх ‘Абд Аллах ибн Ахмад Алъ Халифа (правил 18341843) не согласился поставить свою подпись под Первым морским соглашением (иногда его еще называют Договором о мире на море). Этот документ фиксировал «исключительные права» Британской империи в Персидском заливе, в том числе право надзора за морскими промыслами и право на «поддержание тишины» на жемчужных отмелях во время сезона жемчужной ловли.
Дело в том, что, арабы Аравии, несмотря на взятые ими обязательства, продолжали совершать морские набеги на жемчужные флотилии друг друга во время «жемчужной охоты». И тогда капитан Хэннел, английский резидент в Персидском заливе, инициировал введение в договорную систему Англии с арабскими шейхствами Персидского залива еще одного договора — о мире на море. Согласно этому документу шейхи обязались воздерживаться от любых враждебных действий в отношении друг друга на море в течение шестимесячного сезона ловли жемчуга. Он перезаключался каждый год, а в 1943 г. был пролонгирован сроком на 10 лет.
Правитель Бахрейна от присоединения к этому договору, дававшему англичанам право вмешиваться в жемчужную ловлю арабов, старался, как мог, уклоняться. В целях самозащиты стал балансировать в отношениях с персами и ваххабитами, за что и поплатился. Англичане содействовали его отстранению от власти и возведению на престол шейха Мухаммада ибн Халифы Аль Халифы (правил 1843–1867). Взяв бразды правления в свои руки, он присоединился к договорам от 1835 и от 1847 гг. (о борьбе с пиратством и работорговлей). Для Бахрейна год этот, говорится в одном из информационно-справочных материалов, подготовленных консулом Российской империи в Басре надворным советником А. Адамовым, был очень тревожным, связанным с посягательствами на него со стороны Турции. Нацеленность османов на обладание Бахрейном, отмечает А. Адамов, объяснялась тем, что, «помимо… богатейших жемчужных ловель, Бахрейнский архипелаг являлся по своему географическому положению, ключом к Эль-Хасе и Эль-Катару» со стороны Персидского залива, который плотно, можно сказать, контролировался уже к тому времени Англией, а значит — создавал угрозу турецкому присутствию в Восточной Аравии.
В 1847 г., рассказывает А. Адамов, турецкие власти в Басре «вошли в отношения с шейхами Бахрейна», притом не только с родом Аль Халифа, но и с вождями нескольких племен, «относительно принятия ими турецкого протектората». Англия, узнав об этом, заявила Порте протест. Подчеркнула, что, «заключив договоры с бахрейнскими шейхами, как с независимыми владетелями, она не может согласиться на то, чтобы они подпали под покровительство Турции». Османы вынуждены были ретироваться (35).
Воспользовавшись складывавшейся тогда непростой для Бахрейна ситуацией, англичане предложили правителю Бахрейна принять протекторат Британской империи. Но шейх Мухаммад ибн Халифа от «британской опеки» тогда уклонился.
Договор о вечном мире, подписанный Англией с шейхами Оманского побережья в мае 1853 г., который давал британцам право карать нарушителей мира в Персидском заливе, шейх Мухаммад ибн Халифа тоже вначале отклонил. Однако по причине отсутствия у него в то время сильных союзников, на которых можно было бы опереться в случае возникновения каких-либо экстремальных ситуаций, в середине мая 1856 г. предложенный ими договор все же заключил. Хотя и назывался он по-другому (Договором об эффективных мерах борьбы с работорговлей), но по содержанию оставался практически тем же. Более того, предусматривал даже право Англии на самостоятельную эксплуатацию жемчужных отмелей.
Действительно, опереться тогда Бахрейну было не на кого. Главными приоритетами для Ирана являлись в то время борьба с бабидским движением (1848–1852) и конфликт с Англией из-за Герата (1856–1857). Османская империя основательно увязла в Крымской войне (1835–1857), а некогда влиятельный Маскат находился уже под британским протекторатом.
В 1859 г. Са’уды, как упоминалось в предыдущей части этой книги, нацелились на Бахрейн, поддержав претензии на власть находившегося в изгнании в Эль-Хасе бывшего эмира Бахрейна шейха ‘Абд Аллаха ибн Ахмада. Задумка не удалась. Бахрейн, будучи втянутым англичанами в проведение ответной совместной военной акции (по захвату Даммама), оказался в крайне тяжелой ситуации, обернувшейся для него обострением отношений и с Портой, считавшей Даммам «наследственным владением» султана, и с Ираном, рассматривавшим Бахрейн частью своей территории и порицавшим в силу этого любые самостоятельные действия семейства Аль Халифа.
С учетом того, что подавляющую часть населения Бахрейна составляли шииты и недовольство их деятельностью правящего семейства Аль Халифа, все больше и больше подпадавшего под влияние и диктат Англии, день ото дня росло, правитель Бахрейна попытался, было, путем дипломатической игры с Ираном снять обозначившуюся в их отношениях напряженность. А заодно — утихомирить и шиитов Бахрейна.
В 1860 г. шейх Мухаммад ибн Халифа направил в Иран двух посланцев с секретными письмами губернатору Фарса и шаху Персии (8 и 11 апреля соответственно) — с изъявлением желания войти в отношения дружбы и мира. Указал на готовность признать над собой — в случае предоставления помощи в избавлении Бахрейна от «опеки бриттов» — сюзеренитет Ирана и платить персам дань. Одновременно с этим в начатой им многоходовой партии политико-дипломатических шахмат послал с нарочным аналогичного содержания письмо и туркам. Позитивно отреагировали и те, и другие. Но вот незадача — о закулисной игре его стало известно англичанам. И «британские клещи» сжали Бахрейн еще сильнее. Англичане тут же, под сурдинку всего произошедшего, навязали Бахрейну конвенцию о британской защите (конец января 1861 г.). Она запрещала правителю Бахрейна «нарушать мир и спокойствие» в зоне Персидского залива; заниматься работорговлей и пиратством; участвовать в междоусобицах. Все споры, разногласия и конфликты с правителями соседних земель и княжеств он обязан был впредь передавать на рассмотрение английского политического резидента в Персидском заливе. Английские подданные, в том числе индийские купцы, получали право на свободное проживание на Бахрейне и занятие торговлей. Конвенция устанавливала приоритет Англии в торговле Бахрейна. Иными словами, Бахрейн, повторимся, подпал под протекторат Британской империи де-факто.
В 1867 г., в ходе дворцового переворота, инициированного Англией, у руля власти на Бахрейне встал шейх Али ибн Халифа Алъ Халифа (правил два года), племянник свергнутого шейха Мухаммада. Поводом для отстранения шейха Мухаммада от управления Бахрейном явились территориальные разногласия, резко обострившиеся в 1863 г. между ним и правителем Эль-Бида’а из рода Аль Тани; в 1867 г. они переросли вооруженный конфликт.
Англичане обвинили шейха Мухаммада в «поощрении пиратства» и в нарушении конвенции от 1861 г., и пригрозили, что в случае продолжения военных действий на полуострове Катар, чреватых накалом напряженности в их отношениях с турками, они могут использовать против Бахрейна силу. В ответ на это шейх Бахрейна поднял над своей резиденцией флаг Персии, и заявил о переходе под сюзеренитет персов. Для встречи и переговоров с шахом по данному вопросу направил своего внука. Об этом тотчас же стало известно британскому политическому резиденту в Бушире. Такой разворот событий никак не устраивал англичан, давно положивших глаз на Бахрейн и упорно добивавшихся его абсолютного подпадания под их власть.