Королевство Бараглаф
Шрифт:
— Выкладывай, с чем пришел, парень, — приказал Аркид, грубо выталкивая Осла из трактира. — Ступай, Тантор, и чтоб я тебя до вечера не видел.
— Мастер Рен спрашивает, не уступите ли вы ему два бочонка вашего легкого эля; он бы за это дал вам восемь бутылок Тедежского красного.
— Мне не нужно Тедежское вино, — прорычал Аркид. Но когда он увидел, с каким вниманием слушает его Хорек, его раздражение понемногу улеглось. — Для моего заведения оно слишком дорогое. Иди обратно к Рену и скажи ему, что я отдам ему эль за три бочки крепкого портера или два золотых. Вот, держи, парень. — И
Хорек выскочил на улицу. Там он хлопнул Осла по плечу.
— Это в «Якоре», — прошептал он. — Я лучше побегу, пока он смотрит. Догоняй меня. — И он припустил со всех ног.
Осел поплелся за ним. Но когда из таверны его уже не могли увидеть, он пошел побыстрее. Через пару кварталов он догнал приятеля, который перешел на шаг.
— Привет, Осел. Похоже, старый Аркид всерьез зол на тебя.
— Привет, Хорек. Раз в неделю он начинает орать по делу или просто так. Что слышно?
— Брат Филина опять побил его вчера вечером; у него все лицо разбито, но он не жалуется.
— А жаловаться бесполезно. Захир — зверь. Бедняга Филин.
— Слушай, Осел, он сейчас у Стены Ожидания. Почему бы тебе не сходить туда, может развеселишь его. Я, похоже, все утро буду бегать между «Якорем» и «Улыбкой Троллопа». У Рена нет трех бочек портера, а два золотых — это чрезмерная цена за те помои, что продает твой дядя.
— Ты не сказал, что у Рена нет портера, — заметил Осел.
— Имея по пять общинок за круг? Конечно, не сказал. Я всего лишь передаю послания, а советы даю за отдельную плату.
Осел улыбнулся:
— Увидимся у Стены.
— В полдень, — согласился Хорек. — Я куплю вам с Филином что-нибудь поесть.
Филин был не один. С ним была Мышка. Глядя на Филина, становилось ясно, как дурно обращался с ним его старший брат: на скуле багровел синяк, на лице застыло выражение страдания, и двигался он, как старик. Мышка пыталась развлечь его. Они были такой милой парой, что несколько человек специально подошли, чтобы бросить детям монетки. Осел немного понаблюдал за ними, потом подошел.
— Привет, Осел, — поздоровалась Мышка.
— Привет, Мышка, привет, Филин. Я, похоже, испорчу вам все сборы.
— Почему? — спросила Мышка.
— Я не симпатичный.
Филин усмехнулся, потом поморщился от боли:
— Просто изображай глупенького…
— Еще более придурковатого, чем обычно, — вставила Мышка.
— А я буду изображать человека страдающего и обремененного заботами, — продолжил Филин, не обращая на нее внимания, — а Мышка может прикинуться озабоченной чем-то.
Осел порылся в карманах и нашел там уголек. Он тупо на него смотрел, пока Мышка не разглядела, что это. Девчушка оживилась:
— Ой, дай его мне, Осел. Ну, пожалуйста. Извини, что дразнила тебя. Пожалуйста, Осел. Ты ведь его специально для меня принес, да?
Пытаясь скрыть свою радость, Осел прикинулся удивленным. Потом изобразил, что до него медленно доходит сказанное, и лишь после этого подтолкнул кусочек угля к девочке.
— Хочешь? — спросил он и засиял от удовольствия, когда она схватила уголек.
Им бросили еще несколько монет, но они уже не обращали внимания на окружающих, они смотрели, как
Наблюдатели молчали, кто потрясенно, кто испуганно. Мышка широко раскрыла глаза; кто-то смуглой рукой зажал ей рот. Филин почти не дышал, в ужасе ожидая крика: «Ведьма». Только Осел сохранял свое внешне безмятежное равнодушие, хотя мысленно отчаянно искал способ разрядить обстановку. Потом дворянин, которого нарисовала Мышка, вышел вперед. Мышка очень точно передала его образ: умные глаза, ироничная улыбка, изящная тонкая рука. Он указал тростью на свой портрет.
— Впечатляет, — сказал он. — Действительно, впечатляет. — Небрежным жестом он обрушил на мостовую целый ливень монет. И его действие будто послужило сигналом — монеты посыпались одна за другой. Потрясенные дети, не растерявшись, кинулись их собирать. Из-за этой возни весь рисунок стерся, так что уже ничего нельзя было рассмотреть.
— О, милая Печальная Леди, — пробормотал Филин. — Да здесь денег больше, чем я за месяц насобираю.
— Только не проси меня рисовать еще раз, — взмолилась Мышка.
— Да уж, — согласился Осел. — Слишком опасно.
— Что мы с деньгами сделаем? — спросила Мышка.
— Возьми мою долю, — предложил Осел. — Тебе деньги нужнее.
Мышка покачала головой.
— Мои родители только начнут вопросы задавать, они никогда не поверят, что я их не украла.
Филин тоже был в ужасе:
— И мне нельзя брать. Если Зах найдет их… о боги, он подумает, что это из-за того, что он избил меня.
— Давайте отнесем их Норке, — предложил Осел. — Она их спрячет.
— Точно. — У Филина от найденного решения даже, потеплело в груди, а с лица сошла восковая бледность. — Кто хочет пойти разыскать ее? Осел?
— Я, я пойду, — вызвалась Мышка.
Вскоре она ушла.
Мышка вернулась к Стене Ожидания вместе с Норкой, там уже был Хорек с буханкой хлеба и колбасой. Хорек нахально улыбнулся воровке.
— Можно не сомневаться, что ты появишься там, где пахнет едой, — сказал он вместо приветствия.
— Привет, Хорек, Филин, Осел. Так что у вас приключилось? А то Мышка с испугу только что-то попискивает.
— Я хочу, чтобы ты припрятала мои деньги, — сказал Филин, — если ты не против.
У Хорька глаза полезли на лоб:
— Ты хочешь припрятать деньги от Захира?
Филин кивнул, а Хорек даже присвистнул:
— Давно пора.
Филин оторвал большой лоскут от своей потрепанной рубахи и завязал монеты в узелок. Потом он небрежно бросил сверток Норке. Оценив его вес, она не смогла скрыть удивления.