Королевство грез
Шрифт:
— Не соблаговолите ли вы пересмотреть приговор, обрекающий нас с сестрой на разлуку? Он вопросительно поднял бровь:
— А ваш нрав исправился?
От возмутительного непоколебимого спокойствия в сочетании с высокомерием она едва не задохнулась. После продолжительного молчания, во время которого Дженни пыталась выдавить из себя хоть слово, ей удалось вымолвить только:
— Да.
Удовлетворенный Ройс оглянулся на слугу, стоявшего у него за спиной, и велел:
— Скажи леди Бренне, что сестра ожидает ее здесь. — Потом вновь повернулся к Дженнифер, любуясь ее изящным профилем. — Садитесь и ешьте.
— Я
— Я не голоден. — Еще час назад он был безумно голоден, мрачно подумал Ройс, теперь же только ее присутствие лишило его аппетита.
Она последовала приглашению и зачерпнула полную ложку каши. Вскоре, однако, его пристальный взгляд начал ее беспокоить. Поднося ложку ко рту, она настороженно покосилась на него:
— Почему вы меня так разглядываете?
Ответить ему помешал слуга, подскочивший к Дженнифер с тревожным криком:
— Ваша… ваша сестра, миледи… Она хочет вас видеть! Она кашляет так, что меня дрожь пробирает! Кровь схлынула с ее лица.
— Боже мой, нет! — прошептала она, вскакивая со стула. — Только не здесь… не сейчас!
— Что вы хотите сказать? — Привыкший на поле боя иметь дело со всевозможными неожиданностями, Ройс спокойно удержал ее за руку.
— Бренна страдает грудной болезнью, — в отчаянии объяснила Дженни. — Обычно приступы начинаются с кашля, а потом она задыхается.
Она попыталась вырваться, но он встал и вместе с ней двинулся из зала.
— Должно быть какое-то средство, чтобы помочь ей.
— Только не здесь! — проговорила она сдавленным от испуга голосом. — Моя тетка Элинор готовит бальзам… Она знает о травах и снадобьях больше всех в Шотландии… Это средство было у нас в аббатстве…
— Из чего оно состоит? Может быть…
— Я не знаю! — воскликнула она, едва ли не волоча его за собой по крутым ступеням. — Знаю только, что этот состав нагревают, пока пар не пойдет, потом Бренна им дышит, и ей становится легче.
Ройс толкнул дверь в спальню Бренны, и Дженни подбежала к кровати, беспокойно окидывая взглядом искаженное мукой лицо сестры.
— Дженни… — шепнула Бренна, стискивая ее руку, и тотчас тело се содрогнулось и выгнулось в жестоком спазматическом кашле. — Я снова больна, — слабо выдохнула она.
— Не бойся, — успокоила Дженни, низко склоняясь и откидывая спутанные белокурые пряди со лба Бренны. — Не бойся…
Страдальческий взгляд Бренны упал на пугающую фигуру графа, громоздившуюся в дверях.
— Нам надо домой, — сказала она ему. — Мне нужно… — ее охватил очередной приступ жуткого лающего кашля, — мне нужно лекарство!
С тяжело бьющимся от нарастающего страха сердцем Дженни через плечо оглянулась на Рейса:
— Отпустите ее домой, пожалуйста!
Вне себя от испуга, она выпустила руку Бренны и бросилась к порогу, утащив Ройса за собою из комнаты. Закрыв дверь, чтобы слова ее не расстроили Бренну, повернулась к своему захватчику и потерянно проговорила;
— Бренна может умереть без теткиного бальзама. В прошлый раз у нее останавливалось сердце!
Ройс сомневался, что девушке-блондинке действительно угрожала смерть, но Дженни явно опасалась, а Бренна, похоже, не притворялась.
Дженни, увидев, как на его твердом лице отразилась нерешительность, подумала, что он собирается отказать, и попыталась
— Вы сказали, что я слишком горда, и это… это правда, — вымолвила она, умоляюще кладя руку ему на грудь. — Если вы разрешите Бренне уехать, я соглашусь на любую унизительную работу, которую вы мне назначите. Я буду скрести полы. Я буду сопровождать вас… буду готовить для вас еду на кухне. Клянусь, я отплачу всем чем угодно!
Ройс опустил глаза на крошечную изящную ручку, лежащую у него на груди, ощущая через тунику тепло и уже возбуждаясь от одного лишь прикосновения. Он приходил в замешательство от ее прикосновений, но понимал, что желает ее — страждет, чтобы она по собственной воле, изнемогая от стрясти, лежала в его объятиях. И ради этого приготовился совершить первый в жизни поистине необъяснимый поступок — приготовился отпустить самую ценную свою заложницу, ибо, несмотря на уверенность Дженнифер в пусть строгой, но отеческой любви лорда Меррика, некоторые из прежних ее рассказов дали Ройсу основания усомниться, что человек этот испытывает какие-либо глубокие чувства к своей своенравной дочери.
Огромные, полные страха глаза Дженни были прикованы к нему.
— Пожалуйста… — шепнула она, ошибочно принимая молчание за отказ. — Я все сделаю. Я стану пред вами на колени. Только скажите, чего вы хотите, и я все сделаю.
Наконец он заговорил, но Дженни была слишком взволнована, чтобы подметить странную многозначительную нотку в его голосе:
— Все?
Она лихорадочно закивала:
— Все… Я приведу этот замок в такой порядок, что через пару недель в нем можно будет принять короля… Я буду молиться за вас каждый…
— Мне нужны не молитвы, — перебил он.
Отчаянно стремясь прийти к согласию, пока он не передумал, она проговорила:
— Так скажите же, что вам нужно. И он непоколебимо произнес:
— Вы.
Рука Дженни упала, а он бесстрастно продолжил:
— Мне нужно видеть вас не на коленях, а в моей постели. Добровольно.
Облегчение от сознания, что он соглашается отпустить Бренну, мгновенно пересилил жгучий протест против того, что требуется взамен.
Он ничем не жертвовал, отпуская Бренну, поскольку удерживал в заложницах Дженни, но требовал от нее пожертвовать всем. Добровольно отдав ему свою честь, она станет шлюхой, опозорит себя, семью, все, что ей дорого. Правда, однажды она уже предложила ему себя — или почти предложила, — но просила за это спасения сотен, а может, и тысяч жизней. Спасения любимых ею людей.
Кроме того, тогда она предложила себя, будучи в полуобмороке от страстных поцелуев и ласк, сейчас же с холодной ясностью понимала, каковыми окажутся последствия сделки.
До нее доносился ужасающе усиливающийся кашель Бренны, и она дрогнула от тревоги — за себя и за сестру.
— Сделка заключена? — спокойно спросил он. Дженни вздернула упрямый подбородок, словно гордая юная королева, только что получившая удар кинжалом от того, кому верила.
— Я в вас ошиблась, милорд, — горько проговорила она. — Я приписала позавчерашний отказ от моего предложения вашей чести, ибо вы могли получить от меня все, что желали, а потом тем не менее штурмовать Меррик. Теперь вижу, что он был продиктован не честью, а самомнением. У варвара нет чести.