Королевство грез
Шрифт:
Повернувшись, она с некоторым испугом взглянула на Ройса и спросила:
— Кто здешний лорд? Кто владеет таким дворцом? Он оторвал взгляд от замка на холме, которым, кажется, восхищался не меньше Дженнифер, и посмотрел на нее, выказывая насмешливое удовольствие.
— Я.
— Вы! — вскричала она. — Но ведь вы сказали, что мы доедем до Клеймора через три дня, а не через два!
— Дороги оказались суше, чем я думал. Устрашенная тем, что его вассалы впервые увидят ее такой неряшливой и испуганной, Дженни
Этот жест не укрылся от Ройса, любезно остановившего гигантского скакуна, покуда она пыталась расчесать пальцами колтуны. Он наблюдал, забавляясь ее тревогой, ибо выглядела она прелестно с растрепанными волосами, молочно-белой кожей, живыми синими глазами, пышущая здоровьем после нескольких дней, проведенных на свежем воздухе. Собственно говоря, решил он, первым официальным его деянием в качестве ее супруга должен бы стать запрет скрывать изумительную массу золотисто-рыжих волос под сбытыми капюшонами и вуалями. Ему нравится, когда они распущены и падают на плечи непокорным и щедрым потоком или, еще лучше, рассыпаются по его подушке, как бы покрывая ее плотным, колышущимся атласом…
— Вы могли бы предупредить меня! — мрачно молвила Дженни, вертясь в седле в безуспешных попытках разгладить складки на погубленном бархатном платье, одновременно озабоченно поглядывая на людей, выстроившихся впереди вдоль дороги. Ливрейные слуги, скачущие к ним издали, явно составляли почетный караул, прибывающий с целью препроводить своего лорда домой с подобающими почестями. — Я никак не воображала, что это ваше поместье, — нервно заявила она. — Вы глазели на него так, словно никогда прежде не видели.
— Я и не видел. По крайней мере в таком состоянии. Восемь лет назад я собрал архитекторов, чтобы приехать сюда и вместе набросать план дома, который мне хотелось иметь, когда покончу с битвами. Я все намеревался вернуться и посмотреть, да Генриху вечно требовалось, чтоб я был срочно в каком-нибудь другом месте. Ну в каком-то смысле все к лучшему. Теперь накопилось достаточное состояние, чтобы моим сыновьям никогда не пришлось зарабатывать золото ценой собственных сил и крови, как выпало мне.
Дженни в смятении уставилась на него:
— Вы хотите сказать, что покончили с битвами? Он окинул ее взглядом и с веселой иронией проговорил:
— Доведись мне атаковать Меррик, это было б моей последней битвой. А вышло так, что я штурмовал последнюю стену замка, когда похищал вас оттуда.
Дженни так ошеломили эти поразительные откровения, что у нее зародилась нелепая мысль, будто он неким образом принял это решение из-за нее, и, не успев одуматься, девушка выпалила:
— Когда вы все это решили?
— Четыре месяца назад, — грубовато-решительно заявил он. — И если вдруг вновь подниму
Засим он умолк, устремил взор вперед, напряженное лицо его мало-помалу смягчилось. Оторвав наконец взгляд от замка, он опустил глаза на нее и с кривой усмешкой спросил:
— Знаете, чего я больше всего жду от новой жизни — после мягкой постели, в которой буду спать по ночам?
— Нет, — призналась Дженни, изучая его чеканный профиль и чувствуя, что совсем не знает этого человека. — Чего же вы больше всего ждете?
— Еды, — недвусмысленно объявил он, вновь приходя в хорошее расположение духа. — Хорошей еды. Нет, не просто хорошей, а превосходной, и чтоб стол накрывали три раза в день. Деликатесной французской еды, и острой испанской еды, и здоровой английской еды. Я жду, что ее подадут на блюде, доведенную до совершенства, вместо того чтоб хвататься за вертел с полусырым или обуглившимся куском. А потом я желаю десерта — пирожных, и тортов, и всяческих сластей. — Он стрельнул в нее довольным, полным насмешки над собой взглядом и продолжал:
— По ночам перед началом сражения большинство мужчин думает о своем доме, о своей семье. А знаете, о чем я думал, лежа без сна?
— Нет, — отвечала Дженни, сдерживая улыбку.
— О еде.
Она не сдержалась, не в силах прикидываться глухой, и разразилась смехом при столь невероятном признании из уст человека, которого шотландцы называли сатанинским отродьем, но хоть Ройс и послал ей в ответ короткую улыбку, внимание его было приковано к окружающему пейзажу, взгляд обшаривал земли и замок, словно он упивался картиной.
— В последний раз я был тут, — объяснил он, — восемь лет назад, работая с архитекторами. Замок шесть месяцев подвергался осаде, и внешние стены лежали в руинах. Часть самого замка была разрушена, а все эти холмы сожжены.
— И кто же его осаждал? — подозрительно поинтересовалась Дженни.
— Я.
На языке ее вертелся язвительный ответ, но мысль испортить приятное настроение вызвала вдруг отвращение, и вместо этого она легковесно заметила:
— Нечего удивляться, что шотландцы всегда будут на ножах с англичанами, ибо в нашем образе мыслей нет ничего общего.
— В самом деле? — сказал он, усмехаясь в ее задранное к нему личико. — Почему так?
— Ну согласитесь, — отвечала она с вежливым превосходством, — престранный обычай у англичан стирать с лица земли собственные замки, что вы проделывали на протяжении столетий, тогда как могли бы сражаться с шотландцами… с врагами, — поспешно поправилась она, — и разрушать их замки.
— До чего увлекательная идея! — поддразнил он. — Мы, однако, старались проделывать и то, и другое. — Она фыркнула над этим ответом, а он продолжал: