Королевство смерти. Запятнанный ангел. Убийца на вечеринке с шампанским
Шрифт:
— Начинать вечер, как будто ничего не случилось, — ответил Куист. — Никто и не ожидает, что Джонни появится в начале программы. Я попытаюсь отыскать известного всем журналиста — Уолтера Кронкайта или кого–нибудь такого же ранга. Мы выпустим его с новостями, и пусть он передаст собравшимся послание Джонни.
— Какое послание?
— Он готов петь для них до завтрака, если они дождутся его.
— Господи, моя девушка ждет меня на уик–энд… — пробормотал Мюррей Клинг.
Уголок рта Куиста слегка приподнялся. Он в упор посмотрел на Лидию Мортон.
— Меня тоже, — заметил он. — Но мы делаем это не ради Джонни, Клинг. Ради сотен тысяч больных людей.
—
— Займись стриптизом, — посоветовал Куист. — Лучше чередуй одно с другим.
Джонни Сандз был наиярчайшей звездой в мире развлечений. Два года назад, когда он покинул сцену, ему стукнуло пятьдесят шесть. Тогда он был на вершине славы, мультимиллионер, легенда своего времени. Он принадлежал к тому же кругу музыкантов, что и Фрэнк Синатра и Бинг Кросби. Карьера его шла по накатанной дорожке. Он начинал где–то на Среднем Западе с маленькой группой, играя на трубе и напевая песенки. Затем группа переехала в Нью—Йорк и играла в одном из модных местечек на Пятьдесят второй улице. В конце концов их пригласили в театр «Парамаунт». Там когда–то начинал Руди Валли — с мегафоном, Синатра — с вопящими на балконе девушками. Джонни был просто одним из группы, но стал гвоздем программы. Когда он выступал вперед, чтобы сыграть в своей неподражаемой манере на трубе, зал сходил с ума, а когда пел, девушки рыдали и стонали от восторга. Сандз стал модным. Его пластинки побивали рекорды. «Варьете», эта библия шоу–бизнеса, назвала его белым Луи Армстронгом. Они ошиблись. Джонни Сандз существовал сам по себе. Он не был похож ни на кого. Ему удавалось, подобно Синатре, делать простыми и понятными слова любой песни. Он играл на трубе как Армстронг. И, как никто другой, он мог стать причиной беспорядков среди женской половины слушателей.
В свое время Джонни был четырежды женат, и каждый раз — на красивой женщине. Он играл в азартные игры, вел разгульный образ жизни, всегда окруженный толпой лизоблюдов. И в то же время Джонни обладал добрым сердцем. Он вообще был отзывчивым человеком. Он дал больше благотворительных концертов — совершенно бесплатно, — чем кто–то другой в мире шоу–бизнеса. Он помогал многим потерпевшим в жизни крушение, поддерживал ветеранов сцены. Он был дерзким и преданным, необузданным в общественных местах и дисциплинированным в работе. Он никогда не боялся конкуренции и не испытывал зависти к другим. Он помогал десяткам молодых певцов достичь успеха. Говорили, что ему принадлежит половина Лос—Анджелеса, и он без колебаний предоставил бы целый отель для завтрака, если кому–то это очень захотелось бы.
Короче, Джонни Сандз был неповторим и оригинален, этот человек своего времени.
Итак, Джонни Сандз опаздывал. Можно было заключать пари десять к одному, что публика будет его ждать.
Куист организовал все со своей обычной практической сметкой. Мюррей Клинг начал представление привычным монологом, нанося удары по всем и каждому — от Никсона до королевы Елизаветы, от Марты Митчелл до Мохаммеда Али. Публика была в восторге. Возвращался Джонни Сандз! Популярная рок–группа потрясала стропила. Молодой певец, который заявил, что он «всем обязан Джонни Сандзу», исполнил свой номер. Известный актер заблаговременно обратился к присутствующим с призывом делать благотворительные взносы. Молодая певица в знак уважения к Джонни осчастливила мужскую половину публики.
За это время Куист разыскал подходящего журналиста. Ему не удалось уговорить Уолтера Кронкайта выступить с таким коротким сообщением, но его должен был заменить Брайан Марр.
— Я хочу прочитать вам последние новости, — объявил Марр публике, которая вежливо приветствовала его. — Шестьдесят второй рейс из Чикаго, направлявшийся в Нью—Йорк, возвратили обратно около часа назад, так как было получено сообщение, что в самолет подложена бомба. Среди пассажиров этого рейса находился Джонни Сандз.
В публике пронесся вздох ужаса, раздались крики: «Нет, нет!» Марру пришлось, подняв руки, призвать всех к тишине.
— С Джонни полный порядок! — крикнул он в микрофон. — Заверяю вас, Джонни в полной безопасности!
Раздался вздох облегчения, затем зал взорвался аплодисментами. После чего публику ожидало большое разочарование.
— Около сорока минут назад Джонни вылетел из Чикаго, — объявил Марр. — Он должен прибыть в Нью—Йорк в течение часа, может, чуть позже. Его поджидает полицейский эскорт, чтобы сопровождать его до «Гарден». И он передает вам следующее сообщение: «Скажите им, что я буду петь для них до завтрака, если они дождутся меня!»
Гром аплодисментов приветствовал эти слова. Мюррей Клинг снова взял инициативу в свои руки, немного вспотев от напряжения. Ему предстояло провести на сцене около полутора часов. Он оглядел просторный зал. Никто пока не ушел, но он уже ощущал легкую перемену в настроении своей аудитории. Теперь его вызывали на соревнование — на соревнование, из которого он должен был выйти победителем.
Это был бег на длинную дистанцию. Снова выступали певцы. Рок–группа исполнила свой номер с несколько меньшей живостью. Джаз–банд, который заполнял паузы, казалось, дошел до безумия. Люди выходили в буфет и комнаты отдыха, чтобы скоротать время. И затем, когда казалось, что этому уже не будет конца, посреди длинной запутанной шутки, которую пытался всучить им Мюррей Клинг, из вестибюля в зал донеслись отдаленные звуки — высокие ясные звуки трубы.
Это походило на волшебство. Мелодию подхватили двадцать тысяч глоток.
Джонни Сандз вернулся. Он появился в отдаленном проходе между рядами, золотая труба поднята к небу.
Когда стройными рядами входят праведники,
Когда стройными рядами входят праведники…
Джаз–банд подхватил мелодию. Пробежав по проходу между рядами, Джонни вспрыгнул на сцену. Широким жестом он призвал толпу присоединиться к нему, подав им знак своей трубой. Затем он оказался у микрофона и запел:
Когда входят праведники,
Когда входят праведники…
Женщины вопили от восторга. Тысячи голосов подхватили мелодию. Наконец песня закончилась, и он поднял руки, призывая к молчанию.
— Вы все великолепны! — сказал он.
Гул восторга. Лидия, сидевшая рядом с Куистом в десятом ряду, прижалась к своему спутнику.
— Боже мой, мне и в голову не приходило, что труба может быть сексуальной, — прошептала она.
— Ошибаешься, — поправил ее Куист. — Все дело в человеке. Ему не дашь больше сорока, и он выглядит хорошо сохранившимся для своих сорока лет.
Джонни снова призвал к тишине.
— Вы столько времени ждали меня, — сказал он. — Дайте мне десять минут, чтобы сполоснуть лицо и надеть свой парадный костюм, потом я останусь с вами сколько захотите. Навсегда, если пожелаете.
Он спустился со сцены и, направляясь по проходу между рядами, прошел мимо Куиста и Лидии. За ним по пятам следовал Эдди Уизмер, его мальчик на побегушках, похожий на Мики Руни. Джонни остановился около Куиста. Вблизи он выглядел напряженным и взволнованным — вполне на свой возраст.