Королевство

Блэквуд Грант

Словно по приказу, все всадники перешли на шаг, потом остановились. Держа пики наготове и натянув луки, они смотрели на него.

«Почему они не идут за мной?» — удивился Дхакал.

И тут же услышал оглушительный рев воды.

Водопад.

Я в ловушке. Попался.

Он натянул повод и до поворота реки позволял лошади медленно идти. Там вода была глубже и текла быстрее. В пятидесяти ярдах впереди Дхакал видел облако брызг над поверхностью, видел, как вода низвергается между камней большим водопадом.

Он повернулся в седле.

Его преследователи

не двигались, за исключением одного. Одеяние этого человека подсказало Дхакалу, что он предводитель. Человек остановился в двадцати шагах и поднял руки, показывая, что не вооружен.

Он что-то крикнул. Языка Дхакал не знал, но смысл понял: уговаривает. Все кончено, говорит этот человек. Ты славно сражался и выполнил свой долг. Сдавайся, и с тобой поступят по справедливости.

Это ложь. Его будут пытать и со временем убьют. Живой он не позволит проклятым врагам завладеть Теурангом. Не позволит без боя.

Дхакал развернул лошадь, так что встал лицом к преследователям. С подчеркнутой медлительностью он снял со спины лук и бросил в воду. То же самое сделал с колчаном, затем последовали длинный и короткий мечи. Наконец кинжал у пояса.

Предводитель врага кивнул в знак уважения, потом повернулся в седле и что-то сказал своим людям. Медленно, один за другим, всадники подняли пики и убрали луки. Предводитель снова повернулся к Дхакалу и знаком пригласил приблизиться.

Дхакал улыбнулся и покачал головой.

Он резко повернул лошадь направо, ударил ее и сжал ногами бока. Лошадь встала на дыбы, сорвалась с места и понеслась к брызгам, поднимавшимся над водопадом.

Граница пустыни провинции Сицзян

Империя династии Цинь, Китай, 1677 год

Облако пыли на восточном горизонте Джузеппе увидел раньше брата. Шириной в милю, ограниченная склонами узкой долины, коричневая стена пыли и песка двигалась к ним.

Не сводя с нее глаз, Джузеппе потрепал старшего брата по плечу. Франческо де Лана Терци из Брешии, что в Ломбардии, в Италии, повернулся не разгибаясь — он разглядывал чертеж — и посмотрел, куда показывает брат.

Младший де Лана Терци нервно прошептал:

— Это буря?

— Своего рода, — ответил Франческо. — Но не то, что ты думаешь.

Это облако пыли рождено не обычной поднятой ветром пыльной бурей, к которым за последние полгода они привыкли, но сотнями лошадиных копыт. А верхом на этих лошадях скачут сотни отборных смертоносных воинов.

Франческо, успокаивая, похлопал брата по плечу.

— Не волнуйся, брат, я их ожидал — хотя, должен признать, не так скоро.

— Это он? — хрипло спросил Джузеппе. — Он? Ты мне этого не говорил.

— Не хотел пугать. Не волнуйся. Еще есть время.

Франческо ладонью заслонил глаза от солнца и стал изучать приближающееся облако. Он знал, что расстояния здесь обманчивы. Обширная империя Цинь лежит далеко за горизонтом. За два года,

проведенные в этой стране, Франческо и его брат повидали самые разнообразные местности: от джунглей и лесов до болот, но эта территория, это место, которое называют десятками способов и произносят эти названия по-разному, самое проклятое и забытое богом.

Состоящая преимущественно из холмов, частично пологих, частично острых каменных утесов, эта земля — огромное полотно, написанное всего двумя красками: коричневой и серой. Даже вода в реках, текущих по долинам, тускло-серая. Как будто Господь взмахнул своей могучей десницей и проклял это место. В дни, когда облака расходились, поразительная синева неба только подчеркивает пепельный ландшафт.

А еще здесь ветер, с содроганием подумал Франческо. Бесконечный ветер свистит в скалах и гонит тучи пыли; он кажется настолько живым, что местные жители говорят, это призраки приходят за их душами. Полгода назад Франческо, ученый по природе и занятию, смеялся над такими суевериями. Теперь он уже не так уверен. Слишком много необычных звуков слышно здесь по ночам.

Еще несколько дней, утешал он себя, и у него будет все необходимое. Но дело не только во времени. Он заключил договор с дьяволом. То, что он делает, надеялся Франческо, в конечном счете делается во имя добра. И Господь вспомнит об этом в Судный день.

Несколько мгновений он разглядывал приближающееся облако, потом опустил руку и повернулся к Джузеппе.

— Они еще в двадцати милях, — определил он. — У нас не меньше часа. Давай заканчивать.

Франческо повернулся и окликнул одного из мужчин, приземистого, могучего, в черной рубашке и брюках из грубой ткани. Хао, главный посредник и переводчик Франческо, подошел.

— Да, господин, — сказал он по-итальянски с сильным акцентом, но вполне понятно.

Франческо вздохнул. Он давно отказался от попыток уговорить Хао звать его по имени, но надеялся, что хотя бы сейчас Хао откажется от церемоний.

— Вели людям заканчивать быстрей. Гости скоро прибудут.

Хао взглянул на горизонт и увидел то, что несколько минут назад заметил Джузеппе. Глаза его округлились. Он коротко кивнул, сказал: «Будет сделано, господин», повернулся и начал выкрикивать приказы десяткам местных жителей, толпившимся вокруг на поляне на вершине холма. Потом побежал и присоединился к ним.

Поляна, примерно сто на сто шагов, на самом деле представляла собой крышу внутреннего двора гомпы. Со всех четырех сторон от поляны в долину по склонам спускались стены с башнями и сторожевыми вышками, как хребет гигантской ящерицы.

Хотя Франческо говорили, что гомпа первоначально была укрепленным пунктом для обучения, но обитатели этой крепости практиковали только одно ремесло — воинское.

И он был этому рад. Как свидетельствовали постоянные нападения и засады на равнинах внизу, он и его люди жили на самых границах государства. И не случайно их перевезли сюда, чтобы они закончили работу над машиной, которую их благодетель назвал Великим Драконом.