Королевство
Шрифт:
На сей раз, проведя с библиотекарем всего двадцать минут, они узнали, что в «Мефодии» нет записей о митрополите по имени Арношт Денив, умершем в начале пятнадцатого века.
Извинившись, библиотекарь оставила их одних за столиком для чтения.
— Игра в «наперстки» с гробами на острове Сазан начинает казаться мне парой пустяков, — сказал Сэм.
— Это не может быть конец, — заявила Реми. — Мы знаем, что Арношт Денив существовал. Как о нем может не быть записей?
Из-за соседнего стола послышался вкрадчивый бас:
— Ответ, моя дорогая, таков:
Сэм и Реми повернулись и увидели седовласого мужчину с живыми зелеными глазами. Мужчина одарил их сияющей открытой улыбкой и произнес:
— Извините, что подслушивал.
— Ничего страшного, — ответила Реми.
Мужчина признался:
— Беда библиотеки в том, что она сейчас осуществляет оцифровку записей. И полный каталог с перекрестными ссылками еще не готов. Соответственно, если ваш запрос не содержит самых точных сведений, вы можете пропустить нужное.
— Будем благодарны за любой совет, — заметил Сэм.
Мужчина жестом пригласил их пересесть за его стол.
Когда они устроились, а он собрал свои книги в стопку, он сказал:
— Дело в том, что я сам занимаюсь историей.
— Историей православной церкви? — спросила Реми.
Мужчина понимающе улыбнулся.
— Среди прочего. Мои интересы… эклектичны — думаю, можно сказать так.
— Интересно, что наши дороги сошлись здесь, — заявил Сэм, изучая лицо мужчины.
— Правда, я думаю, необычнее выдумки. Сегодня утром, исследуя турецкое правление в Болгарии, я наткнулся на имя Арношта Денива, митрополита, жившего в пятнадцатом веке.
— Но библиотекарь сказала, что нет…
— Она сказала, что у них нет записей о митрополите с таким именем, который бы умер в этот период. Книга, в которой я встретил это имя, еще не оцифрована. Понимаете, когда Оттоманская империя — фанатично исламская — завоевала Болгарию, были убиты тысячи священников. Часто уцелевших понижали в должности, отправляли в изгнание или то и другое. Так было и с Арноштом Денивым. Он был весьма влиятелен, и это тревожило турок.
В 1422 году после возвращения из миссионерской поездки на восток он был рукоположен в сан митрополита, но четыре года спустя лишен сана и отправлен в изгнание. Турки под страхом смерти запретили ему выезжать из деревни, в которой он и умер два года спустя.
— Позвольте высказать догадку, — предложил Сэм. — Турки постарались уничтожить историю Восточной православной церкви этого периода.
— Верно, — согласился мужчина. — В большинстве сохранившихся от того времени текстах Арношт Денив всего лишь малозначительный священник в крохотной деревушке.
— Значит, вы можете сказать нам, где он похоронен? — спросила Реми.
— Не только сказать — показать, где на всеобщее обозрение выставлены все его земные сокровища.
26
София, Болгария
Инструкции их благодетеля оказались просты: проехать десять миль на север
В Кутину они въехали в самом начале второго и зашли пообедать в кафе. Им кое-как удалось выяснить, где находится музей.
— Кстати, — сказал Сэм, открывая дверцу «фиата» со стороны водителя. — Ты помнишь, как зовут этого человека? Никак не могу вспомнить.
Держа руку на своей дверце, Реми помедлила. Наморщила лоб.
— Забавно… Я тоже не могу. Кажется, что-то начинающееся с К.
Сэм кивнул.
— Да, но было это имя или фамилия? Или и то и другое?
Сэм и Реми достаточно насмотрелись болгарских православных церквей и с облегчением увидели, что музей размещается в старой ферме желтой, как сливочное масло, выходящей на реку Искар. По сторонам от музея на зеленых лугах паслись лошади.
Фарго припарковались на засыпанном гравием «круге» у музея, вышли и поднялись по ступеням крыльца.
В застекленных квадратиках окна во входной двери висело универсальное, но кириллицей, «Вернусь в…» с циферблатом. Стрелки показывали два тридцать.
— Двадцать минут, — сказал Сэм.
Они сели на качели у входа и стали качаться, болтая и убивая время. По крыше застучал легкий дождь.
Реми спросила:
— Почему у нас таких нет? Это очень расслабляет.
— Есть, — ответил Сэм. — Четыре года назад я купил тебе качели на праздник древонасаждения. — Сэму нравилось удивлять жену подарками ко всяким невероятным датам. — Но все не было времени их собрать. Они у меня на самом верху списка.
Реми приобняла его за плечо.
— Да, верно. День древонасаждения. А ты уверен, что это не был День сурка?
— Нет, в День сурка мы были в Анкаре.
— Ты уверен? Я могла бы поклясться, что в Анкаре мы были в марте…
В 2:28 старый зеленый «булгаральпин» свернул к музею и остановился на лужайке. Из машины вышла долговязая женщина в старомодных очках и берете, увидела их на пороге и помахала.
— Здравей! — сказала она.
— Здравей! — в один голос ответили Сэм и Реми. Попадая в новую страну, они старались выучить две фразы: «Здравствуйте!» и «Говорите ли вы по-английски?»
Женщина начала подниматься на крыльцо, и Сэм пустил в ход вторую фразу. Женщина ответила:
— Да, я говорю по-английски. Моя сестра живет в Америке — Дирборн, Мичиган, Соединенные Штаты. Она учит меня английскому по Интернету. Меня зовут Совка.
Сэм и Реми представились.
Совка спросила:
— Вы приехали посмотреть музей?
— Да, — ответила Реми.
— Отлично. Идите за мной, пожалуйста.
Совка открыла входную дверь и зашла. Сэм и Реми последовали за ней. Внутри пахло старым деревом и капустой, стены были выкрашены так же, как снаружи — в бледно-желтый цвет. Повесив пальто в шкаф в прихожей, женщина провела их в небольшой кабинет, устроенный из гостиной.