Короли анархии
Шрифт:
Я медленно опустился на колени, крепко сжимая вибратор, когда включил его и провел им по ее трусикам, так что он запульсировал у ее клитора.
Татум вскрикнула, отбиваясь от него, и я с рычанием убрал его обратно, снова выключая.
— Что я говорил о том, чтобы не шевелиться? — Предупредил я, и ее глаза расширились, когда она крепче вцепилась в спинку кровати.
— Извини, — выдохнула она, и я прищелкнул языком.
Я медленно протянул свою руку, сжимая пальцами ткань ее трусиков, прежде чем оттянуть их назад и обнажить передо мной ее киску. Черт, я никогда
Я не отрывал взгляда от ее бедер, пока двигал вибратор к ее входу, но все это время чувствовал на себе ее взгляд.
Я вводил его медленно, поскольку старался ни в коем случае не касаться ее плоти своей, и она ахнула, ее пальцы впились в простыни, костяшки побелели, когда она изо всех сил вцепилась в спинку кровати и боролась изо всех сил, чтобы оставаться неподвижной.
Когда я протолкнул его в нее, изогнутый конец занял идеальное положение напротив ее клитора, и я убрал руку за мгновение до того, как почувствовал бы ее влажность сам. Было почти больно вот так отказывать себе, но стон, вырвавшийся у нее, когда я отодвинулся, того стоил.
— Мне нужно позвонить, — сказал я ей, вставая с кровати и занимая свое место в кресле, откуда у меня был прекрасный обзор на нее. — И тебе придется ради этого хранить молчание.
— Что? — выдохнула она, когда я вытащил пульт из сумки и настроил вибратор на глубокий, пульсирующий ритм, и она тут же вскрикнула.
Я снова выключил его и поднял бровь, глядя на нее.
— Помнишь, что я говорил тебе о том, что нужно обладать властью, удерживая то, в чем отчаянно нуждается кто-то другой? Что ж, я держу в своих руках власть над твоим оргазмом, чтобы научить тебя значению этого чувства. И я либо вознагражу тебя им, либо нет, как мне заблагорассудится.
Ее губы приоткрылись, когда я выбрал другой ритм для вибратора, установив его на постоянное жужжание, и облизал губы, когда она задвигала бедрами, снова застонав.
Когда я выключил его на этот раз, ее пальцы начали разжиматься со спинки кровати, и я зарычал на нее.
— Если ты уберешь руку от этих прутьев, игра окончена. Если ты издашь звук во время моего телефонного разговора, все кончено. И чтобы наказать тебя, я свяжу тебе руки за спиной на остаток дня и ночи, чтобы ты даже не смогла доставить себе удовольствие закончив то, что я начал. Поняла?
— Сэйнт, я не знаю, смогу ли я…
Я снова включил вибратор, выбрав ритм, который начинался с нежного жужжания, а затем медленно нарастал по интенсивности, прежде чем затихнуть и снова нарастить.
Татум застонала, извиваясь на кровати, и я дал ей время взять себя в руки, пока набирал номер своего отца.
Она втянула воздух, прикусив нижнюю губу, пытаясь сдержать издаваемые ею звуки, и улыбка тронула уголки моих губ, когда она поддалась моей игре.
— Сэйнт, — коротко поздоровался отец, и я нажал кнопку громкой связи, положив сотовый телефон на подлокотник кресла.
Широко раскрытые глаза Татум остановились на этом,
— Отец. Я получил в собственность кое-что, что тебе нужно увидеть, — сказал я небрежно, полностью контролируя свой голос.
— Дай мне минуту, у меня вторая линия, — сказал он.
Комнату наполнили звуки приятной музыки hold, и я поиграл с функциями пульта дистанционного управления вибратором, так что он начал сильно пульсировать, вибрируя достаточно громко, чтобы я мог слышать, и Татум ахнула, бесконтрольно извиваясь на кровати.
— Один крик, прежде чем он снова выйдет на связь, — разрешил я, и Татум вскрикнула, сжав бедра вместе, как будто пыталась приглушить чувство, охватившее ее тело.
— Хорошая девочка. Теперь раздвинь ноги, сиди тихо и не кончай, — скомандовал я, прекрасно зная, что мой отец может вернуться на линию в любой момент, и она захныкала, пытаясь снова взять себя в руки.
Губы Татум приоткрылись в знак протеста, как раз в тот момент, когда тихая музыка смолкла и голос моего отца заставил ее замолчать.
— Продолжай, — сказал он, когда Татум тяжело дышала от сильных вибраций, которым я подвергал ее киску.
Я сжалился над ней и убавил пульсацию до глубокого гудения, заставляя себя сосредоточиться на разговоре.
— Я получил в свое распоряжение исследовательские заметки Донована Риверса, — сказал я, не утруждая себя никакой ерундой. — После проведения некоторого анализа я полагаю, что здесь может быть то, что требуется для разработки вакцины против вируса «Аид». В любом случае, он определенно был на правильном пути.
Пауза в три секунды была единственным признаком того, что я мог с уверенностью сказать, что это застало моего отца врасплох, и вслед за этим вернулся его голос без тени удивления. По крайней мере, в этом он меня хорошо обучил.
— Очень хорошо, перешли это мне, и я проведу анализ. Не хочешь ли рассказать мне, как оно попало к тебе в руки?
— Его дочь принадлежит мне, — просто сказал я, и в тот момент, когда Татум бросила на меня сердитый взгляд, я усилил вибрации, сотрясающие ее тело, так, что она ахнула и проклинала меня вполголоса. — Она делает все, что я говорю.
— Хорошо. Я дам тебе знать, как только у меня будет для тебя вакцина. Твой новый директор работает так, как требуется? — Спросил отец как бы между прочим, но я знал, что ничего подобного. Он не тратил время на светскую беседу.
— Да. Монро вполне вписывается, — заверил я его.
— Что ж, сообщи мне, если будет что-то еще, что мне нужно знать. Я с нетерпением жду твоего электронного письма. И убедись, что ты в безопасности. — Для кого-то другого это могло бы прозвучать как трогательное обращение отца к своему сыну, но я знал, что это скорее приказ, призванный гарантировать, что его наследник останется жив и будет брыкаться, несмотря ни на что. В конце концов, мы не могли допустить, чтобы имя Мемфиса вымерло.