Короли анархии
Шрифт:
Я только что позволил ей изменить ход моих действий. Я никогда не собирался заводиться с ней там. Мне было все равно, как хорошо это было на по ощущениям или как чертовски идеально она выглядела подо мной вот так. Это было не то, что я планировал, и если бы я позволил своему контролю вот так однажды ускользнуть, то кто мог сказать, что было бы дальше?
Стал бы я есть пищу руками, как дикарь, одеваться одновременно в розовое и красное, вставать в шесть тринадцать? Весь гребаный мир сгорел бы от моих рук, прежде чем я позволил бы дойти до этого.
Я начал подниматься трусцой
Нет, сломанные ребра не помешали бы мне бежать, даже если бы я был полумертвым к тому времени, как доберусь до Храма. И Татум Риверс не стала бы командовать моим членом, даже если бы она была самым неотразимым созданием, которое я когда-либо видел.
Сэйнт вместо тренировки отправился на утреннюю прогулку под зимним солнцем, пока я сопровождала его на ней, и между нами повисла тишина. Он все еще был зол на меня и заставил прийти в одной ночной рубашке и кроссовках, и я клянусь, что мои соски прямо сейчас могли бы резать стекло. С тех пор как он вчера устроил пробежку и чуть не покончил с собой, он ни словом не обмолвился ни об этом, ни о том, как мы расстались друг с другом перед этим. Однако с тех пор он сердито дергался, выкрикивая приказы всем нам, в то время как боролся с тем, чтобы не упасть в обморок от боли, которую сам себе причинял. В конце концов Киан подсыпал ему в кофе успокоительное, и он вырубился в своей комнате на остаток дня. Блейк сказал мне, что если я буду читать ему нотации, он начнет бегать ежедневные марафоны, поэтому я прикусила язык и была рада, когда он не стал настаивать на повторении этого утром. Но этот трюк с ночной рубашкой был ничем иным, как ребячеством, и мне надоело его настроение. Ему нужно было прийти в себя.
— Ты добился какого-нибудь прогресса по телефону Мортеза? — Спросила я его, решив, что это довольно нейтральная тема, чтобы нарушить молчание между нами.
Он взглянул на меня, прищурившись, и я одарила его невинным взглядом, слегка взмахнув ресницами, чтобы подбодрить его.
Он чопорно отвернулся.
— У меня есть последняя попытка ввести пароль. Я перепробовал самые распространенные из них, и теперь я остаюсь перед дилеммой, поскольку у меня есть одна последняя попытка, но осталось попробовать два последних общих пароля.
— А что, если он использовал что-то более личное? — Спросила я со вздохом.
— Тогда я не смогу его разблокировать. Поэтому мы должны надеяться, что он не был сотрудником ЦРУ и что его простецкий ум привел бы его к использованию одного из распространенных кодов доступа, которые используют бесчисленное стадо овец в этом мире на своих телефонах.
— Стадо овец? — Спросила я, фыркнув, и уголок его рта дернулся, прежде чем он быстро вернул
— Люди — овцы, слепо идущие по жизни, поступающие так же, как все остальные, — объяснил он, и я рассмеялась. — Зная твое воспитание, твой отец научил бы тебя ценности случайного пароля, я прав?
— Да, — сказала я, ошеломленная.
— Киан использует «один, два, три, четыре», исключительно для того, чтобы позлить меня, но всякий раз, когда я беру в руки его телефон, я меняю его и пишу невидимыми чернилами у него на лбу, пока он спит. Он купил ультрафиолетовый фонарик, чтобы всегда быть уверенным, что сможет найти его до того, как смоет в душе.
Я улыбнулась ему, зная, что это был его способ показать, насколько сильно он заботился о Киане, защищая его личную информацию. С таким же успехом это могло быть предложением руки и сердца за ужином при свечах, исходящее от Сэйнта Мемфиса.
Мы вернулись в Храм, и Сэйнт ушел принимать душ, а я направилась на кухню готовить завтрак. К тому времени, как все расселись, мне не терпелось увидеть, как Сэйнт попробует ввести последний код доступа.
— Не держи нас больше в напряжении, — прорычал Монро, который весь завтрак приставал к Сэйнту с просьбой попробовать его решающий код. У меня было чувство, что Сэйнт наслаждался властью над всеми, заставляя нас всех ждать. Но мне самой это уже порядком надоело.
— Сэйнт, — резко сказала я, и он слегка поджал губы, прежде чем полез в карман и достал телефон Мортеза.
Пока мы ждали, когда он попробует код, над всеми нами повисла тишина.
— Какие из них ты решил попробовать? — Спросила я.
— Четыре четыре четыре четыре, или два два два два два, — задумчиво произнес Сэйнт. — Был ли Мортез человеком с низкими показателями и стремлением к легкодоступной четверке? Или он вытянул большой палец достаточно, чтобы ударить по двойке? У него действительно были большие руки… возможно, он мог дотянуться до двух так же легко, как и до четырех… — Сэйнт нахмурился.
— Просто выбери, черт возьми, что-нибудь одно, — настаивал Монро.
— Как насчет того, чтобы подбросить монетку? — Предложил Блейк.
Киан потянулся через стол, выхватил его из рук Сэйнта и постучал по своему выбору.
— Нет! — взревел Сэйнт, но Киан широко ухмыльнулся.
— Думаю, ему понравились эти двоечки, — сказал Киан, бросая телефон обратно Сэйнту. — Мы внутри.
— О боже мой. — Я встала со своего места, обошла вокруг, чтобы заглянуть через плечо Сэйнта, и другие парни сделали то же самое. Монро встал у меня за спиной, его рука легла мне на спину, и до меня донесся его сосновый аромат. Я впитывала комфорт его близости, затаив дыхание, пока Сэйнт просматривал сообщения Мортеза.
— Тебе повезло, Киан, если бы из-за тебя нас заблокировали, мне пришлось бы наказать тебя, — прорычал Сэйнт.
— Если ты действительно хочешь отшлепать меня, Сэйнти, я лягу лицом вниз на твою кровать, выставив задницу, но не вини меня, если в конечном итоге мне это понравится, — передразнил Киан.
— Не искушай меня, — пробормотал Сэйнт.
— Просто покажите нам эти чертовы сообщения, — в отчаянии сказал Монро.
Сэйнт открыл их и пролистал первую пару, явно переданную его людям в ночь нападения, когда все они занимали позиции. Но в них не было ничего более значимого, чем это.