Короли и фавориты
Шрифт:
Не менее известна любовь Геракла к пригожему юноше Гиласу, сыну царя страны дриопов Тейодамаса. Геракл убил Тейодамаса во время эпопеи плавания аргонавтов и забрал его сына с собой в путешествие. Во время одной из стоянок корабля красота Гиласа заворожила нимф ручья, которые увлекли его под воду. Геракл вместе с великаном Полифемом безуспешно искал царского сына и даже отказался продолжать путешествие. В трагедии известного английского драматурга-классика Кристофера Марло [3] «Эдуард Второй» король говорит своему любовнику Гавистону, встречая его после возвращения из изгнания:
3
После Шекспира Марло считается самым гомоэротическим драматургом того времени. Известно его высказывание: «Дураки
Герой известного мифа Орфей после потери своей дражайшей Эвридики настолько убоялся женщин, что занимался любовью исключительно с мужчинами. Это породило возмущение гречанок: исполнитель столь чудных любовных песен даже не желал смотреть в сторону распаленных неукротимым желанием особ женского пола! Во время одной из оргий вакханки разорвали в клочки певца, не желавшего предаваться любви с ними.
Что там говорить о рядовых богах и героях, если сам громовержец Зевс, известный любитель женщин, воспылал любовью к прекрасному отроку Ганимеду. Он настолько возлюбил его, что, обратившись орлом, вознес на небо. Там подросток, невзирая на возражения супруги, богини Геры, обрел бессмертие и стал виночерпием повелителя Олимпа. Любопытно, что в трагедии все того же Кристофера Марло «Дидона, царица карфагенская» автор выводит на сцену Зевса и Ганимеда, который клянчит у громовержца драгоценные каменья. Тот обещает их отроку при условии, «если ты будешь моей любовью». Марло, человек, неравнодушный к однополой любви, не раз подчеркивал корыстный характер подчиненного участника в этой связи. Недаром в восемнадцатом веке, когда модно было соотносить с античностью все, что только было возможно, мужчин-проституток нередко называли «ганимедами».
Как любилиантичные владыки
Некоторые историки называли это явление «любовью в порфире», ибо владыки, оставившие этот своеобразный след в человеческих отношениях, носили пурпурные одежды, отличие или привилегия королей и императоров. Невзирая на непроницаемость тьмы древних веков, истории этих слабостей великих владык дошли до наших дней. Кристофер Марло в своей трагедии «Эдуард II» устами графа Мортимера изрекает:
Любимцы были у царей могущественнейших:Великий Александр любил Гефестиона,Из-за Гила плакал Геракл победный,Ахилл суровый плакал о Патрокле.Не только у владык любимцы были:Римлянин Туллий любил Октавия,Мудрец Сократ безумногоЛюбил Алкивиада…Четвертый век до нашей эры. Участниками детских игр сына царя Македонии Александра были отпрыски придворной аристократии Гаспал, Неарх, Эдилий и Птолемей. По свидетельствам историков, сексуальная жизнь и самого царя Филиппа была весьма бурной. Мало того, что у него было 8 жен – правда, сделаем скидку, что практически все эти браки заключались в основном из династических соображений, – так к ним следует прибавить еще многочисленных любовников как женского, так и мужского пола. Когда Александр вступил в возраст юноши, он настолько упорно отказывался от познания плотской стороны жизни, что его мать Олимпия стала серьезно опасаться: вдруг сын не будет в состоянии зачать потомство! Царица привлекла к половому обучению наследника дорогостоящую куртизанку Калликсену, однако юноша с отвращением от услуг красавицы отказался. Плутарх упоминает, что царь Филипп отправил четырех друзей сына в изгнание, но, заняв трон отца, Александр призвал их к себе и очень ценил.
Главным любимцем Александра стал Гефестион. Он обучался вместе с ним, подростков связывала клятва в нерушимой дружбе, которой оба оставались неизменно верны. Они уподобляли себя героям древней Трои, Ахиллу и Патроклу. Гефестион являлся одним из семи соматофилаков, личных телохранителей Александра, так сказать, элиты из элит. Он достиг небывалых карьерных высот, во время похода в Индию был назначен помощником командующего. Гефестион служил Александру, защищал его, раскрывал все заговоры. Когда Александр из политических соображений женился на дочери низложенного царя Персии Дария, он отдал в жены Гефестиону ее младшую сестру Дрипетис, так что они стали свояками. Аристотель писал об Александре и Гефестионе как об «одной душе, обитавшей в двух телах».
Внезапно, в возрасте всего 28 лет, Гефестион скоропостижно скончался, по-видимому от несварения желудка, ибо съел целого вареного петуха и выпил две бутыли вина. Александр был настолько сражен горем, что упал на труп друга, пролежал подле него целый день в слезах и отказывался покинуть его, пока соратники царя не уволокли повелителя силой. В гневе Александр приказал казнить лекаря Глаукоса и воздвигнуть в Вавилоне огромный погребальный костер из драгоценного сандалового дерева, облитого не менее драгоценными благовониями. Царь обратился за советом к египетскому оракулу, устами которого бог Аммон сообщил, что Гефестион достоин почестей героя-полубога. Консультация обошлась в десять тысяч талантов. Ритуалы оплакивания были грандиозными, гривы мулов и лошадей сбриты в знак траура, множество пленников-варваров принесено в жертву. До сих пор не прекращаются споры, были Александр и Гефестион друзьями или любовниками.
Менее известна история страстной привязанности Александра к евнуху персидского царя Дария. При македонском дворе такая должность была чем-то не совсем обычным, тогда как в Персии с этим назначением было связано существенное влияние. По сообщению историка Квинта Курция Руфа, Александр Македонский получил Багоя от персидского вельможи Набарзана в числе подарков, поднесенных царю после убийства Дария III. Багоя описывали как «юношу-евнуха в расцвете отрочества, с которым находился в близких отношениях Дарий, вскоре стал близок с ним и Александр». Предполагается, что возраст Багоя составлял примерно 15 лет. Великий полководец не скрывал близости с ним, демонстрируя ее всему свету, например когда Багой стал победителем соревнований в пении и танцах в ходе празднеств по поводу возвращения завоевателя из Индии. Согласно рассказу Афиния, «получив награду…. он [Багой] в праздничном одеянии прошел по всему театру и сел рядом с Александром; царь поцеловал его, и когда македонцы с одобрением захлопали…. вновь поцеловал его».
Евнух Багой обрел большое влияние, о чем тот же Курций Руф рассказал, описывая посещение Александром Персегады, области, которой управлял сатрап Орсин. «Он [сатрап] вел свой род от древнего персидского царя Кира; богатство его было унаследовано им от предков, а затем приумножено за время обладания властью. Он вышел навстречу царю со всякого рода дарами, чтобы раздать их не только самому царю, но и его друзьям. Однако такое радушие варвара послужило причиной его смерти….одарив всех друзей царя превыше их собственных желаний, он не оказал никакой почести евнуху Багою, который своей развратностью привязал к себе Александра. Осведомленный некоторыми, насколько Багой любезен Александру, Орсин ответил, что он угождает друзьям Александра, а не его любовникам и что не в обычае персов почитать мужчин, пороком уподобившихся женщинам. Услыхав это, евнух обратил свое влияние, добытое лестью и позором, против человека знатнейшего и невинного…. презренный любовник, не забывая о клевете даже в момент страстных и постыдных переживаний, всякий раз, как возбуждал в царе страсть к себе, возводил на Орсина обвинение то в жадности, то даже в измене….Этими словами евнух возбудил гнев царя, тем более что на помощь ему пришли подученные им люди…. Не довольствуясь казнью невинного, евнух убил его собственной рукой. При этом Орсин воскликнул: “Слыхал я, что когда-то Азией управляли женщины, но что ею управляет кастрат – это дело неслыханное”». После смерти Александра упоминания о Багое исчезают, так что о его конце ничего не известно.
Не чужды были однополой любви и некоторые римские императоры. Даже такой признанный любитель женщин, как великий Гай Юлий Цезарь (100—44 гг. до н. э.), не избежал обвинений в связи с мужчиной. Потомок аристократического рода Юлиев в 19 лет начал военную службу в армии у претора Марка Терма. Его направили с дипломатическим поручением к царю Вифинии, государства на северо-западе Анатолии, ставшего римской провинцией под тем же названием. Там правил Никомед IV, у которого Цезарю надлежало добиться предоставить в распоряжение Рима свой мощный военный флот. Молодой человек прекрасно справился с возложенным на него поручением, но пребывание при дворе вифинийского царя дало повод для его врагов утверждать, что именно Никомед «растлил чистоту юноши».