Короли и фавориты
Шрифт:
Все эти противоестественные наклонности Гелиогабала сопровождались чудовищным мотовством. Он закатывал пиры, переходившие в дикие оргии, прибывая на них в обнаженном виде на колеснице, влекомой нагими блудницами, которых погонял бичом. На стол подавали редкостные и очень дорогие блюда. Рис был перемешан с мелким жемчугом, бобы – с янтарем, рыбу и трюфели вместо перца посыпали все тем же жемчугом. К столу император шествовал по серебряному и золотому песку, с потолка на пирующих сыпались фиалки и лепестки роз в таких количествах, что погребали под собой некоторых гостей, задыхавшихся под их весом и запахом. Пиры устраивались в различных цветах радуги: на столы подавалась пища то голубого цвета, то зеленого, то розового, рыбу готовили в голубом желе, как будто она плавает в морской воде. Эти лукулловы празднества обходились в бешеные деньги, до ста тысяч сестерциев, что равнялось примерно тридцати фунтам серебра. Подобное мотовство и распутство быстро вывело из себя приведшую
Что принесли с собой римляне в Европу
Римляне с помощью жесткой организации своих легионов завоевали огромные пространства в Европе и вместе со своей культурой и техническим прогрессом принесли варварским племенам заодно и свои пороки. Обширная часть этой территории в Западной и Центральной Европе была заселена кельтскими племенами, которые со временем просто растворились в массе покоривших их римлян и германцев. Впрочем, зачастую семена порока падали на благодатную почву, ибо племена язычников в определенном отношении не были безгрешными дитятями природы. Размах римских завоеваний охватил не только континентальную Европу, но добрался и до огромного острова, на котором проживали племена бриттов. В чистых водах его рек, по слухам, добывалось много жемчуга, который очень любил великий Юлий Цезарь. Историки отмечали, что вожди доримских племен в Англии нередко носили одежды, которые другие племена считали «женскими». Во время ритуальных церемоний эти язычники, столь близкие к природе, частью которой считали себя, имитировали женский оргазм и родовые схватки. Еще Аристотель отмечал, что кельты «весьма ценили и не скрывали пламенную дружбу между мужчинами».
Греческий философ и географ Страбон заявлял, что молодые кельты «не скупятся на свои юношеские прелести». Историк Диодор Сицилийский отмечал, что кельты обращают мало внимания на своих женщин, но выказывают вкус к мужским объятиям. Он также утверждал, что для мужчины быть отвергнутым молодым кельтом приравнивалось к позору и даже бесчестию. Этот автор описывает воинов, растянувшихся на звериных шкурах, причем на каждой руке нежился пригожий юнец.
Евсевий Кесарийский, греческий церковный историк IV века, епископ Кесарии Палестинской, автор «Хроник всемирной истории от сотворения мира до 20-го года царствования императора Константина», сообщает, что в кельтских племенах молодые люди, следуя хорошо укоренившемуся обычаю, готовы были вступить в брак с одним из своих друзей, в соответствии с хорошо установившимся обычаем. Секст Эмпирик, древнегреческий врач и философ, пишет, что «среди германских племен содомия не считалась позорной, но обычным делом». Сирийский философ Бардесан Эдесский сообщал, что «в немецких племенах красивые юноши выступают в роли супруг при других мужчинах, с которыми соединяются во время свадеб». Из этих источников также становится ясно, что какая-то часть мужчин, не стремившаяся покрыть себя славой отважных воинов, принимала на себя в этих отношениях пассивную роль. В их число обычно входили подростки, в особенности сироты, рабы, священнослужители.
История римского Лондона очень хорошо документирована. Завоеватели принесли с собой не только свою передовую строительную культуру, – собственно говоря, римские центурии были стройбатами, которые не только убивали врагов и разрушали их поселения и города, но и строили первоклассные дороги, мосты, крепости, водопроводы, порты и укрепленные военные лагеря, – но и свои обычаи. На территории современного Лондона, в его северо-западной части, был создан военный лагерь. Он тотчас же оброс тавернами и публичными домами. Проституция поощрялась, ибо представительниц этой древнейшей профессии практичные римляне скорехонько обложили налогом. Благодаря выгодному месторасположению Лондиниум быстро вырос в город, наполненный вездесущими купцами, что способствовало его дальнейшему быстрому и неограниченному развитию. И женские, и мужские тела покупались и продавались, подобно любому другому товару. Впрочем, не все собирались выкладывать деньги за подобное удовольствие. Римляне насиловали как побежденных аборигенов-воинов, так и превращенных в рабов местных жителей.
Как педофилия, сношения с ребенком, так и педерастия, с подростком или юношей, не считались чем-то предосудительным. В то же время любовь между двумя свободными мужчинами считалась нежелательной, что совершенно не мешало ее существованию. Положение пассивного партнера в обществе, жившем по римским правилам, было синонимом невозможности играть политическую роль. Тацит в своей «Жизни Агриколы» упоминает Британию, заявляя, что «варвары также учатся переносить пороки разврата». Он поясняет, что они «перенимают прихоти и развращенность своих хозяев, по невежеству называя это цивилизацией, тогда как в действительности это характеризует их раболепие». Античные авторы также сообщают об особенностях одежды мужчин, практиковавших сексуальные сношения с себе подобными, отмечая их подобие женским – вполне в духе поговорки «я милого узнаю по походке». Сапожки из белой кожи, доходящие до икры или колена, длинные и свободные одежды, спускающиеся до щиколоток и неподпоясанные туники, ткани, окрашенные шафраном, головные уборы, несколько смахивавшие на тюрбан, – все это свидетельствовало о низкой степени мужественности человека. Тогда же вошли в моду украшения для мужчин. Именно с легкой руки сторонников этих противоестественных отношений у мужчин был внедрен обычай носить серьги, перстни, торквес [5] , который много позднее под предлогом освященной временем традиции перешел в Средневековье уже на законном основании.
5
Жесткое шейное кольцо с несомкнутыми концами у кельтов.
С приходом христианской веры возникли первые законы против практикования подобных нездоровых склонностей, но только в VI веке гомосексуализм как таковой был запрещен. В правление византийского императора Юстиниана наказанием за содомию была кастрация обоих соучастников. С начала V века римские воины уже больше не защищали Лондон, и его последовательно захватывали волны англо-саксонских нашествий племен ютов, англов, фризов и саксов. Их обычаи в обсуждаемой нами области не отличались от нравов кельтских и германских племен. Сохранилось предание об одном из полулегендарных королей Британии Мемрике, который после рождения единственного сына оставил свою королеву и предался пороку содомии, за что его постигла кара небесная: на охоте он был разорван в клочки стаей волков.
Тщетные усилия отцов христианской церкви
В Англии христианство было официально введено в конце VI века, вместе с ним появились наказания за содомию в виде наложения церковного покаяния, т. е. поста и молитвы, сроком до семи лет. Например, Теодор, епископ Кентерберийский, определил в кодексе, связанном с его именем, следующую кару: «Если мальчики вместе занимаются любовью, их должно подвергнуть избиению». Он же писал: «Буде кто извергнет свое семя в уста другого, семь лет покаяния, ибо сие есть наихудшее из зол». Тем не менее и викинги, вторгшиеся на Британские острова в IХ веке, и завоевавшие острова норманны не гнушались проявлений любви между мужчинами. Скандинавские саги полны намеков на любовь между представителями сильного пола. Несомненно, эти суровые люди проводили столько времени в длительных плаваниях, что, по их собственным откровениям, в их крови образовалась изрядная доля морской воды. Отсюда вполне обоснованным звучит горделивое утверждение варяжского гостя из известной арии оперы «Садко» «от той волны морской в нас кровь-руда пошла». Длительное пребывание в море породило в викингах снисходительное отношение к влечению к любви к себе подобному.
Обычно в подтверждение этого явления приводят медицинский трактат начала ХI века. В нем описывается «хворь, которая охватывает того, кто позволяет другим мужчинам ложиться на него. У него великое сексуальное желание и большие количества спермы, которая никуда не выходит». Далее следуют советы лекарям, пытающимся вылечить сих людей. «Их хворь обитает в их воображении. Она не исходит от природы. Единственным средством является сокрушить их желание изнеможением, голодом, недосыпанием, тюремным заключением или бичеванием».
В ХII веке гомосексуальная любовь считалась характерным пороком в основном норманнской знати, герцогов и королей. Не могло и быть по-иному в среде военных, где все основывалось на мужской преданности и дружбе. Вообще, согласно исследованиям, примерно 17 % английских королей замечены в проявлении нездоровых наклонностей, хотя в столь высокий процент внесла свой вклад и одна женщина, королева Анна Стюарт. Невзирая на счастливый брак и 17 беременностей, она проявляла подозрительно сильную привязанность к своей гофмейстерине, герцогине Саре Мальборо, а после размолвки с нею – к камеристке Абигайль Мэшем [6] .
6
См. новеллу «В тени великого Мальборо» в моей книге «Строптивые фавориты».
Нездоровых наклонностей был чужд Вильгельм I Завоеватель, но они наблюдались весьма выраженно у его сына Вильгельма II Рыжего (1056–1100), которому отец завещал корону Англии. Король так и не вступил в брак, не обзавелся ни любовницами, ни побочными детьми. Его двор был полон молодых людей, облаченных в одеяния с ярко выраженным женственным оттенком. К тому времени содомия получила широкое распространение также в монастырях. Архиепископ Кентерберийский Ансельм дю Бек признавал: «Сей грех стал настолько распространенным, что он смущает лишь немногих, большинству же, предающихся ему, неведома его тяжесть». Архиепископ хотел потребовать от Вильгельма II созвать совет по бедствиям его королевства, а именно «постыдном преступлении содомии».