Короли локдауна

Валенти Сюзанна

— Может быть, ты не такой сложный, каким хочешь казаться, — поддразнила она.

— Сомневаюсь в этом.

— Итак… музыка давала тебе хоть каплю контроля. Что-то, чем ты мог владеть и что у тебя нельзя было отнять. И тогда ты просто начал претендовать на другие вещи, которые мог контролировать? — Спросила она, явно все еще пытаясь понять меня, и по какой-то причине я все еще потакал ее любопытству.

— Полагаю, да. За эти годы я выработал распорядок, которого мог придерживаться, где бы ни находился. Вещи, которые не поддаются контролю

обстоятельств, например, время, когда я делаю определенные вещи. Возможно, иногда мне приходилось приспосабливаться к смене часовых поясов, но, несмотря на это, я всегда мог есть в одно и то же время, тренироваться в одно и то же время, спать…

— Итак, когда ты понял, что тебе нравится контролировать других людей?

— Дело скорее в том, что они не имеют надо мной контроль, — ответил я. — Люди, о которых я забочусь больше всего в этом мире, определенно не подчиняются каждой моей прихоти. Киан, в частности, изо всех сил бросает мне вызов. И не заставляй меня заводить разговор о тебе.

Она наклонила голову, как будто что-то, что я только что сказал, привлекло ее внимание, но я не был уверен, что именно.

— И что ты чувствуешь, когда они все-таки дают тебе контроль? — Медленно спросила она. — Когда Киан выбивает из кого-то дерьмо, например, потому, что ты этого потребовал.

— Свободу, — мгновенно ответил я. — Я чувствую себя возвышенным над хаосом, который постоянно окружает меня, пытаясь разорвать на части.

— А с… девушками? — Спросила она, и румянец окрасил кожу под веснушками.

— Какими девушками?

— Э-э-э, ну девушки у тебя же были. Ты заставляешь их подчиняться тебе в спальне или…

— Ты спрашиваешь меня, нравится ли мне доминировать над женщинами во время секса? — Спросил я, мои губы дрогнули от удовольствия.

Она снова прикусила нижнюю губу, и я отпустил ее руку, чтобы высвободить ее, удерживая за подбородок, так что она была вынуждена поддерживать зрительный контакт со мной.

— Да, — выдохнула она.

Я на мгновение задумался об этом и пожал плечами, потому что, очевидно, так и было. Хотя, вероятно, не так, как она себе представляла. Не то чтобы это не приходило мне в голову раньше, но до сих пор не было девушки, которая привлекала бы мое внимание достаточно долго, чтобы я мог подумать о том, чтобы поэкспериментировать с этим.

— Очевидно, мне нравится быть главным. Но в прошлом это просто означало, что я наклоняю девушек, чтобы трахнуть их, чтобы они не могли прикасаться ко мне, когда я этого не хочу.

— Очаровательно.

— Ты спросила, — указал я, и она ухмыльнулась.

— Справедливое замечание. Но, допустим, у тебя был кто-то, готовый доверить тебе все это дело, хотел бы ты по-прежнему подчинять его? Или ты бы хотел, чтобы они подчинялись другим способом? — Ее взгляд загорелся любопытством, когда она спросила меня об этом, и дрожь пробежала по моему телу.

— Я не знаю, — признался я. — Если

бы я должен был контролировать ситуацию, мне нужно было бы быть уверенным, что она абсолютно…

— В полном подчинение?

— Да, — прорычал я.

— Звучит не так уж плохо… в такой ситуации.

Мое сердце бешено заколотилось при этих словах, слетевших с ее полных губ, и я почувствовал, что возбуждаюсь от одного только намека на это.

— Я бы никогда не предположил, что ты сабмиссив, — выдохнул я.

— Может быть, я хотела бы иногда отказываться от контроля, — ответила она хриплым голосом. — Думаю, я процветаю в хаосе. Иногда мне это нужно. И позволить кому-то другому завладеть моей плотью звучит как-то… возбуждающе.

Она облизнула губы, и я хмыкнул, прежде чем внезапно отступить назад и отойти от нее.

— Ложись в постель, — сказал я, нуждаясь в некотором отдалении от нее, чтобы подумать.

Ее взгляд опустился на мою промежность, где сквозь белые боксеры отчетливо проступали очертания моего твердого, как камень, члена. Не имело значения, знала ли она, как сильно я желал ее. Имело значение только то, как я действовал в соответствии с этим и нарушал ли правила. Чего я бы не сделал. Правила были тем, что не давало моему миру рухнуть.

Татум колебалась всего мгновение, прежде чем сделать, как я сказал, и забраться в кровать. Но вместо того, чтобы забраться на свою сторону, она опустилась на колени на моей.

Кружевной верх пижамы, в которую она была одета, был достаточно прозрачен, чтобы я мог разглядеть сквозь него розовую плоть ее затвердевших сосков, и комок застрял у меня в горле, когда я упивался ее видом.

— Я бы не сожгла твои записи, если бы знала, что твоя бабушка значила для тебя, — выдохнула она, и я нахмурился, увидев вину на ее лице.

— Я бы предположил, что после писем это только укрепит твое желание сделать это.

— Нет. Это просто значит, что я точно знаю, как больно терять что-то особенное. И я бы не хотела поступать так ни с тобой, ни с кем-либо еще, — решительно ответила она.

Я нахмурил брови и перевел взгляд с нее на балкон, на церковь внизу, задаваясь вопросом, как долго я должен позволять этому фарсу продолжаться.

— Сэйнт? — Спросила она, снова привлекая мой взгляд к себе. — Я не хочу говорить ни о чем из этого прямо сейчас. Я… хочу, чтобы ты сказал мне, что делать.

Мой пульс застучал у меня в ушах при мысли об этом, и он забился только сильнее от дикого взгляда ее глаз, который говорил, что она действительно этого хотела.

— Я не собираюсь нарушать твои правила, Татум, — прорычал я, заставляя себя оставаться на месте, несмотря на желание, бурлящее в моей крови.

— Я не хочу, чтобы ты… Но почему бы тебе не обойти их? Просто посмотреть, понравится ли тебе.

— А как насчет тебя? — Спросил я, невольно делая шаг к ней.

— Я хочу посмотреть, понравится ли это и мне, — призналась она, и последнее мое сопротивление рухнуло.