Короли садов Мамоны
Шрифт:
В противном случае, наш рассказчик не произнес бы и слова на эту тему. Андрей словно бы остерегался чего-то. Как показалось автору, он испытывал весьма заметную неловкость, видимо, оттого, что оказался героем этих, не лестных для его гордости, событий…
Вот и сейчас, возвратясь от дарового кладезя информации Владимир (считайте этого персонажа внедренной ипостасью самого автора), поспешил за стол. Сегодня ему удалось разговорить Андрея больше, чем обычно. Стараясь не забыть интересные подробности, Владимир застрочил на машинке с истовостью монаха, в экстазе отбивающего поклоны. Не будем же и мы отвлекать нашего бытописателя
Спустя несколько месяцев после знаменательного события в жизни поликлиники все страсти, связанные с переездом и обустройством на новом месте, вошли в спокойные берега рабочих будней. Наконец-то Андрей смог приступить к главной цели своего пребывания в сем достойном месте! Изнемогая от пристального внимания неугомонной Зины Ивановны, он едва выкраивал время на разборку своего имущества.
Часто задерживаясь в своем подвале Андрей невольно становился свидетелем бурной деятельности своей начальницы. Поначалу он не замечал, что это вызывало раздражение у Зины Ивановны. Но, заметив такие настроения с её стороны, в дальнейшем Андрей старался не показываться ей на глаза. Чуть заслышав скрежетание ключа во входной двери, он стремглав бросался к выключателю. Вырубив свет, он замирал в своей каморке, словно набедокурившая мышь.
Благодаря таким предосторожностям Андрей частенько становился свидетелем любопытнейших сцен и разговоров, которые вели между собой Зина Ивановна и её многочисленные посетители. Многих он не знал, но те некоторые из обитателей шестого этажа, которых он видел там, нимало не церемонились. С бурного одобрения достопочтенного завхоза, они умыкали из её кладовок немереное количество ценных для личного хозяйства предметов. Различная утварь, сантехническое оборудование, мешки со стиральным порошком, ящики мыла и шампуней, – все было впрок! Услужлива и щедра была Зина Ивановна в своем стремлении порадеть родному человечку.
Впрочем, грех жаловаться, но и Андрею иногда перепадало от сих щедрот. Иногда, после разгрузки очередной партии закупленного на хознужды товара, Зина Ивановна, остановив его на пороге кладовой, царственным жестом протягивала Андрею пару кусков хозяйственного мыла. И уж совсем не в силах сдержать проявления своей высокой милости, в припадке душевного порыва одаривала коробкой «Мифа».
«Эка невидаль, нашел, чем удивить! Да это всем известно, что завхоз по своей должности может заниматься левыми делишками!», – так, или, вероятно, так воскликнет многомудрый читатель и тысячу раз будет прав. Автор не может спорить со столь очевидной истиной. Уж больно лихо заправляла этими левыми делишками энергичная Зина Ивановна! Её кладовые больше напоминали Андрею перевалочную базу где-нибудь на бойком перекрёстке междугородних трасс.
Конечно, результаты такой кипучей деятельности не могли не сказаться на каком-либо участке обширного хозяйства нашего уважаемого завхоза. Бесконечные просьбы и жалобы на отсутствие мыла, тряпок, щеток, швабр и прочей мелочи, она пресекала самым безжалостным образом. Должным образом отчитав ничтожных просителей, этих бездельников и растерях, не умеющих сохранять и экономить выданное им государственное имущество, она отсылала их вниз, в подвал, к такому же нерадивому разгильдяю рабочему. Тот, «ихнего поля ягода», также
Никаких возражений по поводу невозможности ремонта по причине износа или поломки она не принимала. Изливая гневным взглядом вселенское негодование, она объясняла тупоумной уборщице, что срок эксплуатации этого изделия ещё не вышел. А посему работнику, не сумевшему сэкономить, сохранить, подержать и так далее, Зина Ивановна советовала приобретать всё необходимое для работы за свой счёт. И пока Андрей, чертыхаясь, прилаживал полусгнившие ручки швабр к основаниям, бедные женщины непроизвольно изливали свою скорбь и негодование. Изрядно отводя душу в справедливых укорах, они невольно обогащали его обильной информацией о частной жизни их обидчицы.
Особенно тёплые отношения у Зины Ивановны были с главной медсестрой, дородной, крупной женщиной. Как и все больших габаритов люди, Надежда Сидоровна представляла собой добродушную, немного неповоротливую особь. Редко можно было увидеть на её лице тень неудовольствия. Но, боже! Горе тем, кто этого добился! Добродушное выражение, по мере накопления гневных эмоций, сменялось на непроницаемую маску, больше похожую на какой-нибудь дурно намалёванный портрет на заборе. Это действительно были два разных лица.
Если первое из них являло собой воплощенную благожелательность и доброту, то второй лик мог походить на что угодно, но только не на человеческое лицо. И в такие минуты Надежда Сидоровна, теряя самообладание, могла высказаться в адрес предмета своего неудовольствия весьма резко и недвусмысленно. Но хуже всего было то, что в такие моменты она, по-видимому, теряла не только самообладание, но и способность к рассудочному осмыслению ситуации. В такое время ей можно было приводить любые, самые убедительные доводы и аргументы, но всё было тщетно. Её мыслительный аппарат заклинивало наглухо.
Андрей не раз был свидетелем таких сцен, но сам счастливо избегал подобных ситуаций. Это было тем более трудно, что по сути дела, все, кто имел кабинет на шестом этаже, были его начальниками. Отсюда проистекало много недоразумений. Порой, получая противоречащие друг другу приказания, он невольно становился жертвой какой-либо из недовольных сторон.
С Надеждой Сидоровной ему приходилось встречаться довольно часто. Многие их контакты касались работы, но сюда частенько вклинивались и просьбы личного характера. Бурная деятельность главмедсестры вне стен поликлиники, в общем и целом, как и следовало домовитой хозяйке, полностью ограничивалась домашними заботами.
Андрей, не смея отказать своему боссу, часто совершал выезды к ней на дом. Занимаясь там тем, чем следовало бы заниматься её мужу, а именно; навешивать карнизы, исправлять перекосившиеся дверные коробки и оконные рамы, подключать осветительные приборы, наклеивать обои или кантовать крупногабаритные предметы в виде шкафов, диванов или холодильников, он не ждал благодарностей. Эта черта характера полностью отсутствовала в арсенале свойств натуры уважаемой главмедсестры. Но услуги, предоставляемые даровым рабочим, этим не ограничивались. Надежда Сидоровна, как подобает рачительной хозяйке, заботясь об отдыхе своей семьи, развивала бурную деятельность по строительству дачи. Это оборачивалось для Андрея погрузкой и разгрузкой обширного ассортимента строительных материалов. Здесь он мог лицезреть главу достопочтенной семьи.