Корона Дейлмарка
Шрифт:
И дальше все шло так же. Скользя среди зданий замка от одного хорошо знакомого ему места к другому, Митт никого не повстречал и не услышал ни звука, помимо слабого похрустывания под собственными ногами, когда пересекал усыпанный щебенкой двор перед библиотекой. Лишь далеко от него, в нескольких верхних окнах, светились тусклые огоньки.
Если бы не это, можно было бы подумать, что замок пуст. Это напомнило ему о тех временах в Холанде, когда он пробирался в разные странные места, передавая тайные сообщения. И действительно, все происходило совсем так же, как и тогда. Парень провел в этих стенах много времени, но домом Абератский замок ему так и не стал. Таким же чужим он был и сейчас, с сожалением
Поднявшись по ступеням, он протянул руку, наткнулся на дверь и моментально нашарил ручку. Мягко, осторожно Митт повернул тяжелое кольцо. На него повеяло затхлостью, сухим деревом и старыми книгами. Слишком темно. Придется искать стеклянный ящик с перстнем по памяти и на ощупь. Но в любом случае нужно разбить стекло, и кто-нибудь может услышать звон. Поэтому юноша закрыл за собой дверь, проделав это с такой же осторожностью, с какой открывал ее. И шагнул в комнату. Кра-а-а-ак!
– Горелый Аммет, – чуть слышно пробормотал Митт. – Как это я забыл, что эти поганые половицы такие скрипучие!
Что-то металлически клацнуло, и его ослепил внезапно вспыхнувший свет.
9
Митт даже не испытал отчаяния – просто понял, что погиб. Он попался. Рано или поздно это должно было с ним случиться. И теперь оставалось лишь стоять и моргать, ожидая, пока глаза привыкнут к свету, и пытаясь угадать, кто же устроил засаду: одна графиня или вместе с нею был и Керил.
Свет падал из потайного фонаря на том самом столике со стеклянным ларем, откуда Митт намеревался извлечь кольцо. Скосив глаза, парень разглядел омерзительную до тошноты рожу Адона на портрете, который все так же стоял на мольберте, а рядом с портретом в большом кресле темного дерева виднелась огромная фигура Алка. Тот часто моргал – то ли его тоже ослепил свет, то ли просто спросонок. Скорее всего, он дремал, потому что, прежде чем заговорить, Алк сладко зевнул:
– Я же предупреждал: не делай глупости, не поговорив со мной. Ты закрыл дверь?
Митт кивнул.
– Тогда подойди поближе, – спокойно произнес Алк, но прозвучало это как самый настоящий приказ.
Митт повиновался, все так же молча. Казалось, он прошел несколько миль по яростно скрипящему полу, пока не застыл перед креслом графа. Тот протянул огромную ручищу и аккуратно прикрыл железную створку фонаря, так что почти все помещение библиотеки снова заполнили бесформенные тени.
– Теперь встань вот тут, – распорядился Алк, подняв в указующем жесте могучую левую руку.
Ощущая смутное сожаление, Митт отодвинулся от стола и встал на краю светового пятна около мольберта. Алк был один, но от этого не легче. Юноша очень хорошо знал: супруг графини, несмотря на свои размеры, быстр и силен. И предусмотрителен – он поставил Митта так, что тот не имел никакой возможности добраться до двери, минуя его.
– Я решил немного почитать этой ночью, – сообщил Алк и еще раз зевнул во весь рот. – По крайней мере, так я сказал своей жене. Я имел с ней небольшую беседу, какую собирался провести, когда встретился с тобой в прошлый раз, и остался не очень-то доволен тем, что она была вынуждена рассказать. Если уж говорить
Митт несколько раз кашлянул, пытаясь изгнать комок, который накрепко заткнул ему горло.
– Ну, мне очень жаль…
– Рад это слышать, – пробурчал Алк. – Впрочем, я иного и не ожидал. И еще мне подумалось, что на твоем месте я приложил бы все силы, чтобы вырваться из капкана, в который меня засадили. Или я не прав?
Митт снова откашлялся, и все равно его голос прозвучал хрипло и отчаянно:
– Я не стану никого убивать!
– Очень на это надеюсь! – веско произнес Алк. – Но я рад, что ты сам это сказал. Что собой представляет эта Норет?
– Вся в веснушках, – ответил Митт. – Полна жизни. Сначала я принял ее за мальчика. Она в порядке. И соображает куда лучше, чем можно было бы ожидать, с учетом всего, что мне наговорили.
– Значит, куда лучше? – переспросил Алк. – И на что же тогда она надеется, отправившись по Королевскому пути и взяв тебя в спутники? Это не кажется мне очень уж разумным поступком. В стране немало аристократов, и не только Керил и моя графиня мечтают остановить эту поездку.
– Мы знаем. Если так рассуждать, этот поступок действительно может показаться безумным. – Митт почувствовал, что будет защищать Норет, и не важно, нормальная она или ненормальная. – Она беспокоится о людях, и у нее есть прекрасные идеи. Народ пойдет за ней. И у нее есть право на корону.
– Что касается права, – отозвался Алк, – то оно есть у очень многих. Девчонка утверждает, что, в отличие, скажем, от тебя, происходит от Адона и его второй жены Маналиабрид, верно? Я перечитал все связанное с проблемой престолонаследия.
Ручища взметнулась в воздух, указывая туда, где на застекленном столике стоял полузакрытый фонарь. Там высилась куча книг; некоторые были раскрыты, из других торчали закладки. Одной из закладок послужил рожок для обуви, а другой – шестидюймовый гвоздь. До чего же это похоже на Алка! При иных обстоятельствах Митт, конечно же, не сдержал бы улыбки.
– Мои познания в законах немного заржавели за прошедшие годы, – объяснил Алк. Митт не был уверен, что этим словам следует верить. – Однако я выяснил, что даже у Адона не было бесспорных прав на королевский титул. Но он завладел короной, и из этого мы будем исходить. Теперь что касается этой самой Маналиабрид. Если она была той, кем себя называла, то права укрепляются. А она называла себя Бессмертной, дочерью Кеннорет и правнучкой Единого. Ладно, поскольку в ее происхождении, кажется, никто не сомневался, согласимся, что так оно и было. Идем дальше. У них с Адоном родилось двое детей – сын и дочь. И эти двое или принесли величайшее разочарование родителям, или сами не были достаточно уверены в своих правах, поскольку ни один из них не сделал ни малейшего усилия, чтобы принять власть. Сын, Алмет, забрал королевский камень, но лишь для того, чтобы удалиться с ним на Юг и управлять маленьким поместьем где-то около Уэйволда, – теперь от того места даже воспоминаний не осталось. Что касается дочери, Танабрид, то она удовольствовалась тем, что вышла замуж и поселилась в Крединдейле. Потом последовали многочисленные женитьбы и замужества, и в результате Крединдейл обзавелся родственными отношениями с половиной аристократов Севера. Митт, я говорю это для того, чтобы стало ясно: все эти права, в общем-то, чушь. Права ее кузена Кинтора были бы даже более обоснованными, да и у моей графини или этого кукольного мальчугана из Водяной Горы тоже есть кое-какие права.