Корона Дейлмарка

Джонс Диана Уинн

Путники вышли на главную улицу, и тут у Маевен перехватило дыхание. Можно подумать, что она попала в совершенно чужую страну. На улице толпился народ. Девочке казалось, что она уже привыкла жить в прошлом. Но теперь Маевен поняла, что на самом деле привыкла только к тем людям, которые путешествуют вместе с ней. Выражение лиц, расположение морщин, мимика – все иное, словно их заботили совсем другие вещи, чем ее современников. Впрочем, наверно, так оно и было. Ведь почти безошибочно можно узнать в толпе соотечественников иностранцев. Что же касалось одежды, то форма дружинников, к которой она успела привыкнуть, попадалась здесь очень редко. Мужчины носили яркие шерстяные и неброские бархатные

наряды самых различных стилей: костюмы в обтяжку – поверх них набрасывалось на одно плечо пестрое полотнище, похожее на одеяло; встречались и более свободные одеяния, наподобие тех, в которых ходили Морил и Хестеван. Люди постарше предпочитали длинные темно-синие бархатные мантии с широким воротом, оставлявшим на виду ожерелья из драгоценных камней. Что же касается женщин, то здесь тоже царило полное разнообразие. От тугих корсажей и юбок самых невообразимых цветов рябило в глазах. Маевен прекрасно понимала: по большей части их наряды сшиты собственными руками, а потому в них частенько соседствовали несовместимые цвета. Тем не менее, глядя на эти платья, она ощущала себя неправильно и неряшливо одетой. В воздухе висел запах немытых тел, смешанный с почти удушливым дымом, и в этот аромат отчетливо вплетались струи вони из отхожих мест.

– Что-то здесь сегодня очень много народу, – заметил Навис. – Базарный день?

– И это, и, думаю, что-то еще, – ответил Хестеван.

К тому времени народ успел заметить его повозку и подтянулся ближе, желая узнать, когда менестрель намерен давать представление. Хестеван возвысил голос. Казалось, говорил так же, как обычно, но при этом его голос разнесся по всей улице:

– На рыночной площади через час!

– Да, но… – заговорил было Морил, однако, заметив, что к нему сразу повернулись несколько лиц, он поспешно кивнул и решил не возражать.

– Так какие у нас планы? – негромко спросил Навис у Маевен, медленно пробираясь сквозь плотную толпу.

– Отправиться в колледж… в законоведческую школу, – ни на секунду не задумываясь, ответила та.

– Это мне вполне подходит, – заявил Навис и наклонился с седла к ближайшему прохожему, чтобы спросить дорогу.

Оказалось, что законоведческая школа находится на противоположном конце города. Им пришлось миновать рыночную площадь, где творилось безумие купли-продажи, сопровождаемое дикими воплями, а запахи свежего хлеба, фруктов, кожи и навоза смешивались с вездесущей вонью нужников. В результате получался такой коктейль ароматов, что Маевен всерьез замутило. Хестеван окинул творившийся на площади хаос профессиональным взглядом и добродушно согласился с Морилом, заключив, что у них достаточно времени, чтобы посетить законоведческую школу, прежде чем торг закончится и площадь освободится для представления.

Так что отряд в полном составе – не считая Венда – пробрался к дальнему концу рыночной площади, а оттуда направился по другой улице. Вскоре толпа резко поредела, затем кончились дома, и улица превратилась в белую проселочную дорогу, бегущую через вновь появившиеся по сторонам зеленые поля. Тут и там виднелся домашний скот – паслись, на привязи и без, коровы, козы, ослы, лошади, овцы, – а вот людей в поле зрения не было вовсе, если не считать небольшой группы всадников, ехавших вдали по той же дороге.

– Цвета Ханнарта, – сказал Навис. Они с Миттом обменялись понимающими встревоженными взглядами. – Лучше позволим им уехать подальше вперед.

Маевен это устраивало. В те, то есть в эти, времена Ханнарт был силой, с которой приходилось считаться. Поэтому все сдержали лошадей, подстроившись под медлительную поступь мула, а Маевен с тревогой провожала взглядом всадников, пока они не растворились в ближайшей роще.

– Ты думаешь, что кто-то мог рассказать

графу Ханнарта, что кольцо Адона украдено? – спросила она Митта.

– Надеюсь, что этого не случилось, – ответил Митт, которого тревожило то же самое.

– Если кто-нибудь поинтересуется, как меня зовут, – предупредила Маевен, – назовусь вымышленным именем.

– Разумная предосторожность, – согласился Навис. – В сложившихся обстоятельствах и мне бы хотелось, чтобы мы с Миттом не так сильно походили на южан.

К тому времени, когда путники миновали рощу и их глазам открылся вид на законоведческую школу, всадники Ханнарта скрылись. А Маевен подстерегала новая неожиданность. Девочка знала, что школа занимает старейшую часть колледжа, которую она осматривала вместе с тетей Лисс, но рассчитывала увидеть знакомые дома с башенками и высокими стреловидными окнами. Она никак не ожидала, что здесь окажутся почти такие же, как в городе, уютные с виду невысокие здания из зеленоватого камня, увенчанные коронами из десятка длинных изящных каминных труб. Все окна были широкими, но вместо больших стекол в них сияло множество маленьких ромбовидных стеклышек. Два здания соединяла между собой высокая арка. Проход под ней перегораживали ворота из кованого железа. Со всех сторон школа была обнесена стеной.

– Похоже, учиться здесь не так уж плохо, – заметил Митт.

Он попытался улыбнуться, но чувствовал, как напряглись мускулы лица. Всадники из Ханнарта находились внутри. Парень ясно видел лошадей через толстую решетку ворот.

Впрочем, когда они подошли к воротам, за ними не оказалось ничего особенного – просто сад и мощеная дорожка, уходившая вглубь территории между куртинами лаванды. За воротами на середину прохода не спеша вышел какой-то важный человек. Маевен закусила щеку, чтобы не рассмеяться: он был одет точно в такую же форму, какую служители колледжей носили и в ее время: мешковатые бриджи до колен и темно-синий китель с широким белым воротником. Похоже, что эта одежда была старомодной и за двести лет до ее рождения. У привратника оказались гнилые зубы – она сразу заметила это, когда он заговорил.

– Вы приехали в гости на День разъезда? И, позвольте спросить, к кому же из учеников?

Навис заколебался на долю секунды – все из-за тех же самых всадников из Ханнарта.

– К Хильдриде Нависсдотер, – сказал он, пожав плечами; впрочем, это движение мог заметить только тот, кто хорошо знал его.

– А я к Брид Кленнендотер, – сообщил Морил, высунувшись из-под полога повозки.

Привратник улыбнулся. Маевен пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от его черных зубов.

– Мне очень жаль, но вы приехали слишком рано. Церемония Дня разъезда начнется после полудня. Возвращайтесь к этому времени, и я с удовольствием впущу вас. Вы не единственные, кому я был вынужден отказать во въезде. Таких, как вы, сейчас полон город. Но, – добавил он, взглянув на Хестевана, – можете приехать на полчаса раньше, если желаете подготовиться к выступлению. К тому времени собирался прибыть и второй менестрель.

Услышав о втором певце, с которым ему, возможно, придется соревноваться, Хестеван нахмурился и сразу стал разворачивать повозку.

– Спасибо. Я ограничусь выступлением в городе. А мой ученик вернется, чтобы повидаться со своей сестрой.

Никто из них и не подумал указать стражу ворот, что всадников из Ханнарта пропустили без всяких оговорок. Ссылаться на этих людей не имело никакого смысла: очевидно, они не были случайно заехавшим сюда отрядом дружинников, а принадлежали к числу родственников или приближенных графа и явились по делу. Это понимали все, даже Маевен, и потому, не выказывая никакого недовольства, отправились назад тем же путем, каким прибыли.