Корона двух королей
Шрифт:
— Что это?! — Король приподнялся на кровати. Головная боль будто резонировала с дрожью окон от грохота, пульсируя в его затылке.
— Пушки у Ворот Мира. — Данка вгляделась сквозь мозаичные стекла. — Солдаты стреляют из них.
Королева смахнула с лица слёзы.
— Армия Теабрана огромна, — плакала она. — Его войско видно даже отсюда.
— Покажи. — Осе кинулся к окну.
— Отец, не надо, — испугалась Ясна и попыталась остановить его. — Ты ещё слишком слаб.
— Я хочу видеть! — Осе едва не свалился с кровати на пол.
Данка и Ясна помогли ему подняться и подвели к окну.
Отсюда была хорошо видна городская стена и наполненная
— О боги! — выдохнул король и отпрянул от окна. — О боги! За что это нам? — Он схватился за прикроватный столик и сел на кровать. Трясущимися руками он обхватил голову и завыл.
— Нам конец, — прошептал он. — Нам конец…
Перед началом боя Вечера послала к Ложному королю гонца с предложением переговоров в надежде встретиться с дядей лицом к лицу и по возможности отсрочить или вообще избежать войны, но в ответ получила голову своего человека, привязанную за волосы к хвосту его коня.
Вечера призвала солдат сомкнуть ряды и приготовить гаубицы. Лучники Гаала натянули тетивы.
— Плохо это, плохо, — выдохнул Марций, глядя на толстые тучи, готовые в любой момент разразиться дождём. — Трава намокнет, станет скользкой.
— Она станет скользкой не только для нас, верно? — ответил Согейр и вытер мокрый от пота лоб.
Вечера подняла свой меч над головой, что послужило знаком быть наготове. Эрнан, одетый в сине-красные доспехи и посчитавший ниже своего достоинства надеть шлем, поспешил занять позицию рядом со своими людьми с левого фланга. Командующий армией Алого утёса, чье имя Вечера забыла сразу после того, как их представили друг другу, занял место у противоположного края. Согейр направился к своему полку кирасиров посередине. Рядом с Вечерой остались только Альвгред и Марций.
«В атаку!»
И Теабран выпустил по ангенорцам стрелы из всех луков.
Очень скоро земля перед городскими стенами превратилась в дерущуюся массу из своих и чужих солдат вперемешку с конями, быками, мечами и ксифосами. Кто атаковал, кто защищался — было трудно понять. Солдаты гибли — кто сразу, кто умирал в агонии от тяжёлых ран, кого протыкали стрелы, кто был затоптан копытами. Марций шёл на таран и пробивал себе путь рогами Дыма. В его поножах хлюпала кровь. На счету Альвгреда было уже пятнадцать покойников, на счету его Лиса — тридцать, и с каждой секундой их становилось всё больше. Наследник самрата размахивал ксифосом с такой кровожадностью, что воины Теабрана очень скоро смекнули, что лучше предоставить мальчишку лучникам, чем подставлять ему свою шею. Но едва ли кирасир давал им уйти далеко.
В этой суматохе обычные солдаты совсем упустили из виду Вечеру, чей геройский запал, с которым она кинулась в бой, испарился в тот же миг, когда меч неизвестного солдата с алой лилией на груди опустился на её щит. Удар был такой силы, что руку Вечеры едва не выдернуло из сустава. Она выставила меч, но голова того солдата уже отлетела в сторону. Вечера прижимала меч к груди, пытаясь удержаться в седле. Гнев метался, напуганный хаотичными ударами по броне. Всё происходило как в ужасном сне. Принцесса наблюдала за всем будто со стороны. В нос била вонь пролитой крови и пыли, в лицо летели брызги и грязь. На счету Вечеры ещё не было ни одной смерти, и её меч был чист, а в её голове набатом звучали слова Вальдариха: «В бою можно выжить только убивая. Тот, кто пытается защититься, умрёт». Её замутило.
Человек в шлеме птицы, о котором рассказывал Иларх, тоже был там, в толчее дерущихся солдат. Он восседал на вороном жеребце, закованном в чёрные латы, и размахивал огромной секирой, разрубая людей пополам, сея за собой погибель, как обезумевший палач. Никому не удавалось уйти из-под удара его смертоносного оружия, и он шагал по трупам, пробивая себе путь к принцессе.
Когда он занёс свой топор над Лаэтаном, его конь вдруг встал на дыбы и заржал. Красная стрела Войкана проткнула его ногу и застряла в щели между железными пластинами. Он взвыл и ударил рукой по древку. Эрнан Монтонари стукнул солдата по шлему.
— Прочь! — закричал южанин, приказывая сыну убираться, и оттолкнул Виверо. Едва отразив удар топором, Эрнан заметил на груди черного всадника гравировку «Ночная гарпия». Всадник ударил коня Монтонари. Конь заржал и отступил. Железная пластина на его носу раскололась уродливой трещиной. Эрнан ухмыльнулся, радостно принимая вызов, и вернул долг, ударив чёрную птицу мечом по железной перчатке.
Лаэтан видел, как отец даёт ему уйти, и попытался прорваться сквозь наступающий кантамбрийский фланг, но толпа оттеснила его в сторону. Он оглянулся.
Армия Теабрана, как огромный кровожадный убийца с сотней тысяч лиц под масками, вооружённый и сметающий всё на своём пути в жажде обладания вожделенной короной, медленно продвигалась вперёд, оттесняя ангенорцев к стенам города. Но армия короля Осе упрямо держала сомкнутыми ряды и не пускала врага за нулевую черту.
Чёрный всадник ударил острым краем своего щита по спине коня кантамбрийца. Скакун Эрнана просел, Монтонари потерял равновесие, но смог удержаться в седле. Из раны на спине его коня брызнула кровь. Мелькнуло лезвие боевого топора, но Монтонари успел развернуть своего скакуна, и топор противника безжалостно опустился животному на бедро. Конь заржал и поднялся на дыбы. Перерубленное бедро надломилось, и конь упал, едва не придавив собой всадника. Монтонари быстро вскочил на ноги и нашёл выпавший меч. Гарпия натянула вожжи, и копыто её жеребца ударило по плечу южного графа. Раздался хруст, Эрнан закричал и упал на тушу умирающего животного. Катаясь по земле, он, не глядя махнул перед собой мечом и попал чёрному коню по сухожилиям. Обречённое животное повело в сторону, но всадник в шлеме птицы успел спрыгнуть на землю.
Два врага встали друг напротив друга. Ночная гарпия оказалась совсем небольшого роста — макушка едва доходила до уха кантамбрийца.
Атака была быстрой и мощной, как удар тарана о таран. Птицеголовый обрушил секиру сверху, пытаясь разрубить голову кантамбрийца, но Эрнан успел отразить все его удары. От боли в сломанной руке темнело в глазах.
— Получай! — Лезвие кантамбрийца ударило по узкой глазнице чёрного шлема. Противник отшатнулся, но не упал. Эрнан приготовился к атаке. Из-под шлема по шее врага потекла тонкая струйка крови. Гарпия заметалась, схватилась за шлем и сорвала его с головы, зажав рукой глаз. Эрнан не сразу понял, кто стоит перед ним.