Корона и Венец
Шрифт:
А что если… — вдруг возникла у императора мысль… Может быть стоило бы предложить покровительство России Португалии и Испании?
И в самом деле — он же без пяти минут близкий родственник короля Португалии. Что если создать в Европе этакий тройственный союз — Россия, Португалия, Испания. А может и Италия — облизывающаяся на турецкие земли в Северной Африке? И всем совместно начать защищать интересы перед лицом Англии.
И рискнуть войной с первой державой мира? Ну рискнули же в 1877 году? Отец впрочем относился к той войне без восторга…
Георгий покачал головой. Случись не дай Бог война России с бриттами — то на суше их есть чем встретить и
Но флотом заняться придется в любом случае. Выиграть морскую войну ясное дело Россия не сможет — но сделать цену победы непомерно высокой — это видимо возможно.
Так что как бы Иосиф Владимирович не хотел — урезать морские ассигнования в пользу армии не получится.
А с африканскими землями все же надо подумать — вроде еще есть незанятые территории с королями которых можно бы договорится… Есть же Великое княжество Финляндское или Кокандское ханство — почему бы не быть великому княжеству например Дагомейскому? Уж точно туземцы не будут как некоторые финны мечтать чтобы немцы отобрали их землю у России.
Черт — так ведь и поручить рассмотреть этот вопрос некому — уж точно не МИДу — там про Африку знают разве только то что в ней живут негры и слоны с гориллами.
С кем бы посоветоваться? И не припоминается ведь никто!
Ладно — что еще ведомство господина Гирса там прислало?
А есть еще и военное ведомство и бумаг из Совета Министров. Хорошо хоть министерство просвещения не докучает — Танеев воистину проявил там свое искусство дирижера заставив чиновников играть согласно и верно — е хуже оркестра Мариинского театра.
Заседание ученого совета шло уже третий час — нужно было обсудить все что касалось нового устава и успеть внести в него поправки.
Так что Боголепов даже объявил перерыв и профессора с доцентами вышли в коридор задымив папиросам — ни дать ни взять студенты после лекции.
Но и так сказать в кулуарах обсуждение продолжилось.
…Как мы однако ошибались… Если б я не был юристом и не писал в студенческие годы работу о процессах против чародеев в Средние Века — я бы решил что некая француженка околдовала нашего Императора… Экстраординарный профессор Алексеев недоумевающей покачал головой.
— Да вы правы — кивнул Склифасовский. Кто бы мог ожидать?! Столь резкий, однако, поворот от нашего обскурантизма и ретроградства…
— Положим «кухаркины дети» — это можно было бы объяснить влиянием советников — почти все они в конце концов прошли школу Александра Освободителя! — поддержал коллегу Эрисман. Но женское высшее образование?! Это неслыханно даже для Европы! Подозреваю господа, что нам надо готовиться к паломничеству заграничных студенток!
— По
«Нет господа — увольте! Во всех смыслах — увольте! Плетью обуха и в самом деле не перешибешь и если на то воля царская — так тому и быть! Но двух Ковалевских Московскому императорскому университету будет слишком!»
(Однако, впрочем, поговаривали что намного больше чем прием на службу в университет его родственницы Максима Максимовича оскорбило то что Боголепов не представил его к ордену).
— Ну я во в последнее время думаю что не в одной m-l d'Orlйans дело… — вновь завел речь Алексеев. Не забудьте про матушку царя! Мария Федоровна родом из либерального Датского королевства. Дания, Скандинавия — взять хоть то что и Софья Васильевна именно там удостоена впервые титула академика…
— Вы позволите? — прозвучал негромкий женский голос. Беседующие невольно оглянулись и увидели миловидную даму средних в длинном коричневом строгом платье.
На лицах их невольно отразилась некая растерянная неловкость — они еще не привыкли что в их мужском многоумном собрании отныне с полным правом обретается женщина.
— Господа и коллеги, — с улыбкой (видать растерянность ученых мужей от нее не укрылась) — продолжила Ковалевская. Вы знаете господа мне так кажется что ни Елена Парижская ни Ее Величество вдовствующая императрица тут не причем.
— Э… вы уверены? — недоверчиво переспросил профессор Павлов.
— Я как вы знаете далека от придворных интриг — но накануне моего приезда в Москву имела беседу с господином Танеевым. И он мне сообщил что был выбрал лично государем Георгием Александровичем — вопреки мнению Двора. Весьма высокие особы предлагали на эту должность господина Мансурова…
Кое кто изобразил недовольную гримасу — сей чиновник был многим знаком по Цензурного комитету..
— Сергей Николаевич… — его высокопревосходительство господин Танеев (проницательный слушатель бы отметил как подчеркнуто почтительно выговаривает Софья Васильевна чины и титулы) рассказал о беседе с государем при его назначении на должность. Из нее он понял что нашему царю нужна грамотная и ученая Россия. Я позволю себе высказаться как доктор философии… — Его Величество понимает нынешний век и его требования — лучше многих — даже присутствующих — не удержалась от колкости профессор Ковалевская. В наш век прогресса, век пара и электричества, — больше чем когда-нибудь, нужна сила, чтоб поспеть за другими. Сила ума прежде всего. Более четырехсот миллионов китайцев, несмотря на массовую стадность и фанатизм, — только беспомощная игрушка в руках англичан и французов. Эта некогда великая мудрая страна: свидетельство все того же сурового и неизбежного закона истории.
И Китай и Индия ведь были покорены не одним только пушками: пушки — и иногда недурные — были у тех и других. Я беседовала как-то в Париже с одним умнейшим индусом-инженером — он воевал в рядах мятежных сипаев… — размышляла вслух Ковалевская. Сила толп и пушек без разумного и образованного общества — ничто… Османы… — легкая улыбка возникла на ее губах, — ныне сами испытывающие на себе истинность собственных слов говорили так — «Сильный победит двоих, храбрый — десятерых, знающий — тысячи». Когда то европейские мастера стремились украсть османские секреты а в Стамбуле работал автор недурного даже для сего дня учебника алгебры — бухарец Али Кошчи. И что же ныне?