Корона или тьма
Шрифт:
— Карты глупые, — проворчал он. — Мы идем и бьемся.
— Привет, Тассер, — сказал Рохан. — Я тебя там не заметил.
— Он прибыл примерно на час раньше вас, — объяснил Харуз. — И нам никак не удается растолковать ему, что нельзя сразу же двигаться дальше, не составив плана и не выбрав направления движения. Сколько мы ни стараемся, до него ничего не доходит.
Харуз презрительно махнул рукой в сторону генерала армии Трясины и отвернулся.
— А! — отозвался Рохан. — Кажется, я понимаю, в чем проблема.
А еще
Рохан подошел к Тассеру и сел на корточки рядом с ним.
— Да, мы пойдем биться, я обещаю, — сказал он. — Тассер — мой друг. Ты помнишь наш договор?
— Тассер помнит.
— Тогда Тассер знает, что я говорю правду. Пойдем со мной, и я объясню тебе карту.
— Уши не заболят?
— Нет, я не буду на тебя кричать. Обещаю. Тассер поднялся на ноги и следом за Роханом подошел к столу. Там Рохан поставил на карту фигуру с игровой доски, которая стала символом расположенной поблизости крепости.
— Здесь стоит замок Билф. Ты проходил мимо него на пути в лагерь.
Тассер кивнул, мгновенно заинтересовавшись.
— Большое каменное место.
— Да. Это большое каменное место станет нашим укрытием, если нам придется отступать. Вот здесь находятся горы… — Он оторвал несколько полос от оставшейся на подносе лепешки и оставил проход на востоке, который отметил Горин. — А вот здесь — вторая дорога, по которой они могут на нас напасть. Вон там — вода, на которой я буду почти все время.
В глазах Тассера зажегся тусклый свет, и он снова кивнул.
— Тассер видит. Карта — это плоская картинка мест. Ты показал мне, где гора, где большое каменное место. Нельзя намочить карту, чтобы показать море. Красивая картинка испортится.
— Да. Все верно. Мы будем биться, но для этого нам нужно прийти в нужное место. Если мы так не сделаем, то враг пройдет мимо нас, и война будет проиграна, даже не успев начаться.
— Теперь Тассер понимает, — сказал трясинный житель. — Земля между горами — как две реки в Трясине. Почему не поставить армии в обоих местах?
— Нас слишком мало, — проговорил Гиннел, подойдя ближе, чтобы наблюдать за тем, как Рохан пытается объяснить трясинному воину их намерения. Нагрудный знак Гиннела свидетельствовал о том, что он не только король в изгнании, но еще и заместитель Горина.
— Ха! — сказал Тассер. — Тогда делайте, как делают в Трясине, — Поставьте людей наблюдать за обоими местами земной реки. А потом все пойдут туда, где враг.
— Поставить сторожевые посты, чтобы избежать неожиданного нападения. Это очень хороший план, — серьезно отозвался Горин. — И мы примем ваш совет. Спасибо. Однако снег глубок, и наши армии не смогут достаточно быстро переместиться от одной… э-э… земной реки к другой. Так что я предпочел бы вывести наши основные силы на место заранее.
Тассер кивнул.
— Да, — сказал он. — У всех хорошие планы. Удовлетворившись услышанным, он вернулся в свой угол, а Харуз с кислым видом проводил его взглядом.
— И это, — проворчал он, поворачиваясь к Рохану, — первый раз, когда кому-то удалось ему что-то объяснить.
— А для этого нужно только… — Рохан с трудом проглотил готовый сорваться у него с языка упрек, что достаточно просто объяснять и показывать, а не кричать, и вместо этого закончил: — терпение.
— Ну, у вас его явно больше, чем у меня. Так что в будущем, когда надо будет обсуждать стратегию, я предоставлю генерала Тассера вам.
— Тассер рад, — объявил трясинный житель из своего угла.
Однако он взял цепь с медальоном, которая лежала рядом с тем местом, где он сидел, и повесил ее себе на шею. Рохан увидел, что этот знак дает ему такой же ранг, как и Горину, только на медальоне был изображен трясинный лаппер.
— Где моим людям можно поставить палатки? — поспешно спросил Рохан. — Конечно, мы много времени будем проводить на кораблях, но у морской пехоты есть дела и на суше. Большинство моих товарищей уже наметили для себя место в передовых отрядах, когда настанет время битвы.
— И они его получат, если обстоятельства позволят, — отозвался Горин. — Пойдем, я покажу тебе место, которое мы отвели для Морских Бродяг. Время уже позднее, а мне не мешало бы размять ноги.
Они с Гиннелом переглянулись, и Рохан обратил внимание на то, что Гиннел едва заметно кивнул. Рохан понял: Горин позаботился о том, чтобы в его отсутствие с Тассером обращались уважительно.
Они нырнули под занавес, закрывавший вход в палатку, и пошли по дорожкам, прорытым в снегу. Рохану показалось, что лагерь построен по городскому принципу. Вдоль каждой дорожки стояли ряды палаток, стенки которых были высоко засыпаны рыхлым снегом для защиты их обитателей от северных ветров.
— Теперь мы живем в роскоши, — сказал Горин. — У всех есть кров и горячая еда хотя бы один раз в день.
— Харуз, похоже, нервничает, — заметил Рохан. — Или мне просто показалось?
— Нет, я тоже это заметил, юный Рохан. Не знаю, что его гложет, но он явно обеспокоен. Возможно, он просто тревожится в ожидании начала боев.
— Возможно, — согласился Рохан. — Мы все тревожимся.
Но про себя он подумал, что дело не только в этом. Более того, ему показалось, что Горин разделяет его мнение, но не хочет об этом говорить, и потому он перевел разговор на другую тему.