Корона Весны
Шрифт:
— И как быть с нами? — поддержала возмущение мелкой Мари. — У всех четверых разная принадлежность.
— Я не о том, — Вилкок решила взять вместо яблока гроздь винограда. — На срединной территории живут особые стихийники. А мы вообще исключение из всех существующих правил. Я же говорю о Дворцах и вековой ненависти их обитателей к другим Временам Года. В конце концов, выяснится, что преступник — ярый противник смешения кровей.
— Глупости, — замотала головой Тисса. — Яу отсюда испокон веков переезжали во Дворцы и ничего. Многие кланы и спустя столетия хранят физическую память об этих стихийниках.
— О чём ты? — не поняла Мари.
— Тебя никогда не удивляло, почему у меня светлые волосы?
— Немного, — кивнула Ситэрра. Признаться, этот вопрос не раз всплывал, но девушка не решилась задать его Весенней подружке. Посчитала бестактным. Вдруг за цветом шевелюры Тиссы кроется некрасивая семейная тайна.
— Это подарок от пра-пра-пра… в общем от родственника в десятом, кажется, колене. Его волосы оказались живучими и продолжают передаваться из поколения в поколение. И таких семей хватает в каждом Дворце. Взять твоего учителя Грэма. Он ведь не блондин. А братец Далилы со светлыми глазами… Ой!
Саттер прикусила язык, но было поздно. Вилкок рассвирепела с пол-оборота. Ничего не сказала. Но на все попытки подружек втянуть ее в разговор, отвечала грозным сопением, а потом и вовсе ушла, утянув следом Тиссу. Малышка с горестным вздохом посмотрела на Мари, но подчинилась. Глядя, как та, повесив голову, плетется к двери, Ситэрра подумала, что девочка была не против поделиться секретом. Но без Далилы.
Едва за подругами закрылась дверь, Мари сжала зубы. Упоминание Трента пронзило сердце десятком игл, не оставив в плоти живого места. Вот и всё. Церемония открытия наглядно продемонстрировала, что знаки внимания осу — обыкновенная вежливость. Он — жених Принцессы Осени. Пусть и не объявленный. А, значит, по определению не может заглядываться на других девиц. Да и спасал Зарину он самозабвенно. И глаз не сводил, пока та произносила самую достойную, по мнению академиков и советников, речь.
Но что делать ей? Как выкинуть чужого парня из головы? Может, последовать прошлогоднему примеру Далилы? Помнится, Вилкок после ссоры с Ноем меняла парней, как знатная дама перчатки, и ходила с гордо задранным носом. Хотя Мари еще тогда сомневалась в действенности метода, считая хорошее настроение подруги притворством чистой воды.
И с кем ей встречаться? В Зимнем Дворце разве что Дронан Лили не считал Мари отбросом. На срединной территории выбор был шире, но не ровен час, Эльмар с бабкой прослышат о шалостях невесты. Однозначно, быть скандалу. Инэй тоже не придёт в восторг от вольного поведения подданной. Нет, никаких парней! Трент был единственным, ради кого Ситэрра, возможно, пошла бы риск. Но видно у неба на каждого свои планы…
Следующим Мари навестил Ян, притащив белую лилию в горшке.
— Зачем дарить то, что умирает? — пояснил он, оставив презент на подоконнике. C лица повзрослевшего паренька сошли краски. Глаза стали темно-серыми, мрачными. Ни намека на веселость. — Чего? — Ян глянул на Мари исподлобья. — Имею право относиться с почтением к дарам Весны. Я же полукровка.
Как же странно было слышать подобное из уст будущего Короля Зимы!
— Я тоже, — брякнула стихийница, но быстро уточнила. — В смысле, хорошо отношусь к Весеннему Времени Года. С тобой всё в порядке? Выглядишь
— Со мной, да, — пробурчал тайный Принц, устраиваясь рядом. — С Кристофом плохо.
— Он не пришел в себя?
Ян мотнул головой и яростно ударил кулаком по коленке.
— Даже Веста ничего не может сделать. Пробуют с Тоби то одну настойку, то другую. Всем остальным полегчало, а Кристоф лежит. Посинел, как мертвец.
— Он очнется, не сомневайся, — Мари взяла Яна за руку. — Её Высочество не сдастся. Вылечила же она тебя после отравления. И меня — после оврага.
— В том была больше твоя заслуга. Твоё упрямство не дало нам умереть, — проворчал Ян, не глядя на девушку. — Надеюсь, сыщики найдут преступника. Он должен заплатить. Желательно, жизнью.
Мари в сердцах оттолкнула ладонь мальчишки.
— Ты говоришь страшные вещи! — Зимние глаза вспыхнули горячим негодованием. — Ян, желать кому-то смерти — тоже преступление!
— То, что сотворил этот стихийник на церемонии, заслуживает…
— Наказания! Но не убийства! И не смотри на меня так злобно, истинный сын Зимы! Ты собираешься переехать во Дворец — место, где всё изменится. И кто знает, как сложится жизнь. Быть может, тебе однажды придется решать судьбы многих стихийников. И я не хочу, чтобы ты… ты….
… казнил всех направо и налево, поддавшись эмоциям.
Вот, что хотела сказать девушка, но остановилась на полуслове, понимая, что не вправе произносить такое вслух. Яну не положено знать, что однажды он займет Зимний престол по праву рождения.
— Полагаешь, я стремлюсь в этот твой Дворец? — гнев парня потух, уступив место прежней угрюмости. — Это всё зу Иллара с зу Норлок. Хотя… Может, переезд и впрямь пойдет на пользу. Раз они так уверены в моём "великом" будущем! Я ведь всегда могу вернуться сюда, если передумаю…
После ухода Яна, Мари почувствовала себя предательницей. Дондрэ ошибался. Пути назад для него не предусматривалось. Заполучив племянника, Инэй никогда его не выпустит. Вот оно — бремя рода! Надвигающееся на паренька глыбой льда. И еще неизвестно кому из них двоих придется хуже: ей, которую Инэй прочит в хранители наследнику, или самому Яну — незаконному сыну погибшего Принца, стихийнику, которому предстоит противостоять всему Дворцу.
Мари, наверное, до ночи размышляла бы о будущем Яна и о своем собственном возле него (при условии, конечно, что бабушке не удастся вырвать ее из цепких лап Дората), если бы порог не переступила самая неожиданная гостья, которую можно было представить. В темно-синем платье в пол. С распущенными густыми волосами — черными с белыми Зимними нитями.
— Зу Норлок! — изумилась Ситэрра.
Но Роксэль не волновала реакция девушки. Вошла стремительно и зависла над юной стихийницей грозовой тучей — брови в одну линию, в глазах горы льда, уступающие по размеру айсбергам Инэя, но столь же беспощадные.
— Я задам тебе только один вопрос, Ситэрра, — объявила Королевская подруга, смотря прямиком в душу. — Посмеешь солгать или рассказать кому-то о разговоре, убью своими руками. Поняла? А теперь говори — что видела? В чьи воспоминания заглянула? Арты или Короля?