Коронация любви
Шрифт:
— Как мне найти слова, чтобы рассказать тебе, как я тебя люблю, насколько ты совершенна во всех отношениях?
— Пожалуйста, найди такие слова, — прошептала Алдрина, — и говори мне как можно чаще о своей любви, а не то я буду думать, что ты во мне разочаровался.
Джуро рассмеялся.
— Но это же невозможно! Разве можно когда-нибудь разочароваться в самой Афродите?
Алдрина дотронулась до лица любимого.
— А ты оказался именно таким мужчиной, о котором я мечтала всю свою жизнь и которого так хотела найти. Надеялась
— Дай-то Бог, чтобы мы продолжали так воспринимать друг друга и впредь, до конца наших дней! — полушутя, полусерьезно взмолился Джуро.
И опять начал целовать ее, так страстно и безудержно, что звезды в душе Алдрины разгорелись ярким золотым огнем и едва не сжигали ее целиком.
Казалось, их тела превратились в единое целое, и магия звезд вознесла их над родом человеческим, приблизив к Олимпу и породнив с богами.
Позднее, как бы она ни старалась, Алдрина ни за что не могла вспомнить, чем они питались все это первое, самое жаркое время своего супружества. Но муж постоянно уверял ее, что они не вкушали ничего, помимо нектара и амброзии, напитка и пищи бессмертных жителей священной горы.
Вот так, окруженные цветами, они любили друг друга, потом, отдыхая, разговаривали, и вновь предавались любви.
Впервые Алдрина почувствовала, какое немыслимое блаженство, какую полноту жизни и какое восхитительное ощущение полета способна принести с собой физическая любовь. И все это дал ей друг, возлюбленный, супруг.
Оба они на время переселились в свою собственную волшебную страну, где ничто не могло потревожить, ничто не могло разрушить их счастье вдвоем.
Уже ближе к вечеру, лежа в объятиях Джуро, Алдрина услышала, что двигатели больше не работают. Доносящиеся с палубы звуки говорили о том, что спускают якорь.
— Куда мы приплыли? — поинтересовалась девушка.
— К твоей вилле, любовь моя, — пояснил Джуро.
Вот этого она совсем не ожидала и от удивления даже негромко вскрикнула:
— О нет!.. Я совсем не хочу возвращаться туда… не хочу… терять тебя…
Джуро рассмеялся:
— Ты и не потеряешь меня, солнышко. Но я решил, что те, с кем ты здесь проводишь время, начнут волноваться, и мы должны заверить их в твоем полном благополучии и безопасности, прежде чем отправимся в свадебное путешествие.
Джуро поцеловал ее в лоб и с улыбкой в голосе добавил:
— Кроме того, милая, мы будем отсутствовать довольно продолжительное время, и ты не сможешь обойтись всего лишь одним платьем и ночной рубашкой, принадлежащей правителю Ксанте.
— Да, ты, очевидно, прав, — с сомнением согласилась Алдрина.
Она оказалась в затруднительном положении: ведь до сих пор она не призналась возлюбленному, кто она на самом деле.
Алдрина так боялась, что он рассердится, что утаила правду! А уж какая реакция последует на тот факт,
«Если он рассердится или расстроится оттого, что узнает правду, то нашему счастью придет конец, — размышляла девушка. — Почему я не могу остаться здесь — просто так, не забирая вещи и не прощаясь ни с кем?»
Однако в глубине души она понимала, что Джуро совершенно прав.
Софи и граф Николас уже волнуются и недоумевают, куда она пропала.
Оставалось решить, стоит ли говорить Джуро правду еще до того, как они сойдут на берег и попадут на виллу.
Алдрина раздумывала об этом, а тем временем Джуро уже встал и оделся.
— Поспеши, — поторопил он, — я хочу побыстрее начать путешествие открытий, каким непременно предстоит стать нашему медовому месяцу.
Девушка вопросительно посмотрела на Джуро, и тому пришлось объяснить все подробно:
— Мне предстоит еще выяснить очень многое, чего я до сих пор не знаю о моей прекрасной жене, а ей предстоит столь же многое узнать обо мне. Надеюсь, ей будет интересно!
И прежде чем Алдрина успела что-нибудь ответить, Джуро вышел из каюты.
Она поднялась и надела свое белое муслиновое платье, которое ожидало в кресле.
Едва молодые супруги вернулись из церкви, платье сразу оказалось лишним и совершило перелет через всю каюту, приземлившись очень удачно. К счастью, оно не помялось.
Подойдя к зеркалу, Алдрина причесалась, уложив волосы точно так, как носила их всегда, и, взглянув на свое отражение, решила, что выглядит довольно прилично.
Но она не могла, конечно, заметить в своем отражении в зеркале, что любовь зажгла ярким светом ее прекрасные глаза, нежным прозрачным румянцем озарила щеки и особенно трогательно приоткрыла губы. Однако то, что она явно похорошела, девушка видела и сама.
Джуро вернулся скоро.
Удивительно, но сейчас он оказался одетым в традиционный костюм яхтсмена.
На нем были белые брюки и синий китель с золотыми пуговицами.
— Какой ты красивый! — не сдержала она восхищения.
— А как прелестна ты, любовь моя! — в ответ воскликнул он. — Так прелестна, что я даже боюсь поцеловать тебя! Ведь если я только к тебе притронусь, мы тут же снова окажемся в постели и тогда уже очень не скоро попадем на берег!
Алдрина невольно покраснела.
Взгляды их встретились, и в глазах Джуро горел такой огонь страсти, что не оставалось никаких сомнений в том, что он прав.
Они вышли на палубу, и девушка заметила, что яхта стала на якорь чуть в стороне от виллы. Ее не могли увидеть из дома, из гостиной, которую она покинула вчера вечером через французское окно.
Двое моряков вытащили яхту на берег, чтобы ни хозяину, ни гостье не пришлось мочить ноги, и молодые люди сошли на берег.
По хорошо знакомой Алдрине извилистой дорожке они поднимались вверх, к дому. Оба молчали.