Коронатор (Делатель королей) (другая редакция)
Шрифт:
– Моя судьба в твоих руках, Филип Майсгрейв. И теперь только тебе решать, как мне поступить.
Она почему-то вспомнила мокрое утро в старом Арденском лесу, когда они бежали из Уорвик-Кастла. Тогда Филипу в первый раз пришлось решать за нее, выбирать между ней и долгом*. Тогда она победила. Позже, в Бордо, не смогла… Но сейчас все было иным. Филипу предстояло посягнуть на устои, которые питали его с детства. Увезти женщину, на которую он не имел никаких прав, которая была женой другого! Под силу ли это
В эту минуту в хижину влетел один из ратников Майсгрейва.
– Король! Сюда едет сам король!
Следом вошли Освальд Брук, еще какие-то люди. Лицо Оливера было напряженным. Встретившись взглядом с Анной, он коротким кивком указал на дверь. Анна поняла, что у нее еще есть шанс избежать встречи с Эдуардом Йорком. Но как это сделать, чтобы люди Филипа ничего не заподозрили?
– Господь Всемогущий! Король! Король скачет сюда, а я в таком наряде!
Она растолкала ратников и, выскочив из хижины, со всех ног бросилась к лесу и скрылась в орешнике как раз в тот момент, когда Эдуард показался на тропе.
Солдаты Майсгрейва громогласно приветствовали короля. Испуганный угольщик повалился ниц, увлекая за собой остолбеневшего сына.
Эдуард на ходу спрыгнул с коня, предоставив свите ловить его за повод. Его эскорт был невелик и, оставив его, он, низко склонившись, вступил в хижину.
– Государь!
Филип попытался приподняться, но король мягким жестом не позволил ему сделать это.
– Лежи, лежи! Ах, Майсгрейв, ты и представить не можешь, как я несказанно рад, что слухи о твоей гибели оказались ложными!
Давно ли Эдуард Йорк слепо ревновал и бешено ненавидел рыцаря Бурого Орла? Теперь многие в его окружении завидовали тому, насколько король приблизил к себе барона Майсгрейва, как превозносит его и ценит. Даже ближайший друг и соратник Эдуарда лорд Гастингс с тревогой поглядывал на Майсгрейва, чувствуя в нем потенциального соперника при дворе короля.
– Государь, для меня великая честь, что вы прибыли навестить меня здесь.
– Да здесь…
Эдуард оглядел закопченный очаг, тростниковую крышу.
– Мне непонятно было поначалу, почему один из моих приближенных предпочел эту хижину, хотя мог разместиться в любом из моих замков. Но твой оруженосец сказал, что ты в тяжелом состоянии и тебя нельзя перевозить, так как рана требует покоя. Тогда я велел послать к тебе итальянского лекаря. Говорят, он мертвых из могилы поднимает, но этот однорукий оруженосец снова меня отговорил да еще и сразил наповал, сообщив, что за тобой ухаживает жена и тебе стало гораздо лучше. Что же это значит, милорд? Ты мой вассал, а я ничего не ведаю о столь значительном событии, как твоя женитьба. Где же леди Майсгрейв, я хочу ее видеть!
Он огляделся, но, кроме хлопочущей у огня старухи, никого не заметил. У этой старухи были колдовские прозрачные глаза, и король на мгновение замер, глядя на нее. Потом, словно очнувшись, полез в кошелек и бросил ей шиллинг.
– Так где же новая баронесса Майсгрейв? – снова обратился он к Филипу.
Тот за это время успел собраться с мыслями.
– Она вряд ли сможет выйти к вам, государь. Увы, спеша ко мне, она захватила с собой всего одно платье.
Эдуард захохотал, хлопая себя по бедрам.
– О, если она отказывается от беседы с королем только из-за того, что на ней неподходящее платье, – это настоящая женщина. Что ж, я буду рад, когда ты представишь леди Майсгрейв ко двору, а Элизабет назначит ее своей придворной дамой.
Филип ничего не ответил. Каждое слово короля разило его наповал. Леди Майсгрейв!.. Король уже оставил свои подозрения в отношении Элизабет Вудвиль. Он был теперь в нем уверен. Да и сама королева после рождения сына и полугодичного затворничества в Вестминстерском аббатстве так счастлива возвращением супруга!
Король принялся расспрашивать барона о его ранах. Майсгрейв попробовал отшутиться: слава Богу, ничего серьезного – разбита голова, сломана лодыжка и стрелой задето легкое. Эдуард поддержал шутку: разумеется, рядом с мучениями святого Себастьяна все это сущие пустяки, и барон отнюдь не заслуживает канонизации.
Эдуард выглядел беззаботным, но Майсгрейву бросились в глаза тени под глазами, усталое лицо короля, покрасневшие, словно от бессонницы, веки. Король мало походил на гордящегося своей победой полководца. Тогда Филип спросил напрямик, что занимает мысли победившего монарха?
– Я вижу, ты еще ни о чем не знаешь, – печально проговорил Эдуард. – Ланкастеры наконец пересекли Ла-Манш. Маргарита Анжуйская с сыном в Англии. Они высадились на южном побережье, где население хранит верность Алой Розе. Маргарита – хитрая баба, тотчас распространила воззвания в Девоншире и Сомерсетшире. Сейчас у них уже более семнадцати тысяч воинов. Это больше, чем было у Уорвика под Барнетом. К ней примкнули Сомерсет и Оксфорд с остатками своих сил, и теперь она движется в Уэльс, где с отрядами Алой Розы ее поджидает граф Пемброк.
– Вы должны немедленно выступить ей наперерез, государь. Простите, что осмеливаюсь советовать…
– Все верно. Именно это я и намеревался сделать. Наш брат Глостер еще вчера с войском двинулся в этом направлении. Я выступаю завтра, едва будет предано земле тело Ричарда Невиля. Однако тех войск, которые есть у меня сегодня, явно недостаточно. Я собрал всех, кого смог, но у меня недостает людей, чтобы отправить их в Кент, где, по слухам, началось восстание в поддержку Алой Розы.