Коронная башня. Роза и шип (сборник)
Шрифт:
Он посмотрел на юношу, который сидел напротив, и подмигнул, отчего тот нахмурился и отвернулся.
– Как я понимаю, ты нашел своего друга Пиклза?
– Да. Мы вчера вместе ужинали.
– Слышал, слышал… Брошенный пирог с мясом. Где ты познакомился с этим безрассудным молодым человеком? Не в Калисе же…
– В Вернесе. По пути сюда. Парнишка не очень цивилизован.
– Я так и понял. Но расскажи мне, чем ты занимался после того, как ушел из дома?
– Что-то из этого вы наверняка знаете или угадали, коль скоро сумели меня найти.
– Твой отец сказал, что ты пошел в солдаты.
– Я сказал ему, что ухожу, чтобы вступить в армию короля
– И как, вступил?
Адриан кивнул, склонившись над пахнувшей корицей кружкой.
– Но ты там не остался? – предположил профессор.
– Видите ли, там у меня возникли кое-какие трудности.
– Понимаю. Солдаты-ветераны редко прощают тех, кто превзошел их в бою, особенно если их унизил пятнадцатилетний мальчишка.
Адриан рассматривал старика сквозь клубы пара.
– Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это, – сказал он. – Наверное, я полагал, что произведу на них впечатление, они похлопают меня по плечу и будут мне рукоплескать. Но вышло совсем иначе.
– И ты ушел?
– Мне больше повезло в армии Уоррика под предводительством короля Этельреда. Там я уже не старался показать себя и солгал насчет своего возраста, прибавив себе годков. Стал капитаном, но тут Этельред рассорился с Уритом, и оказалось, что я должен воевать против людей, вместе с которыми служил почти год. Я ушел в отставку, надеясь поступить на службу к королю каких-нибудь земель подальше. Так и переходил с места на место, пока в конце концов не оказался в Калисе.
– Идеальное место для того, чтобы исчезнуть.
– Я тоже так подумал, да, собственно, так и случилось… в некотором роде. – Адриан бросил через плечо взгляд на дверь. Вошло еще несколько студентов в небрежно накинутых мантиях. – Часть меня действительно исчезла.
Аркадиус окунул палец в кружку и помешал напиток.
– Что ты имеешь в виду?
– Джунгли меняют людей… или… не знаю, может, они просто выносят на поверхность то, что уже скрыто внутри. Там ничто тебя не сдерживает, не вынуждает следовать установленным в обществе правилам, в которых, конечно, можно запутаться, но которые служат тебе чем-то вроде якоря. Ты видишь себя без прикрас, и мне не понравилось то, во что я превратился. Когда я получил ваше письмо, во мне будто что-то сломалось.
Адриан посмотрел на мечи. Этим утром, надевая их, он думал о них не больше, чем о сапогах, – даже меньше. Сапоги, по крайней мере, были новые.
– Ты обнажал их с тех пор, как покинул Калис?
– Не для боя.
Аркадиус кивнул из-за кружки. На старческом лице его внимательные глаза казались на удивление яркими, словно только что отполированные бриллианты в древней потускневшей оправе.
– Я не могу не думать о том, сколько людей осталось бы в живых, если бы я послушался отца и остался в Хинтиндаре.
– Скорее всего, они бы все равно погибли. Издержки военной профессии.
Адриан кивнул.
– Может быть, но, по крайней мере, их кровь не запятнала бы мои мечи.
Аркадиус улыбнулся.
– Странный взгляд для воина.
– За это можете сказать спасибо моему отцу. Ему и его дурацкой курочке.
– Как это? – не понял профессор.
– На десятый день рождения отец подарил мне только что вылупившегося цыпленка и заявил, что теперь я несу ответственность за жизнь этой птицы и должен оберегать ее. Я старательно заботился о птице. Назвал ее Гретхен, кормил с руки. Даже спал с ней в обнимку. Ровно год спустя отец заявил, что его сын на день рождения должен поужинать жареной курятиной. Других кур у нас не было. Я умолял его не делать этого и клялся, что, если он убьет Гретхен, я не съем ни кусочка. Только отец и не собирался убивать Гретхен. Он вручил топор мне. «Научись ценить чужую жизнь, прежде чем отберешь ее», – сказал он. Я отказался. В тот день мы вообще ничего не ели, на следующий тоже. Я был намерен перебороть отца, но старик словно был сделан из камня. Я вытерпел всего два дня, не помогли ни гордость, ни жалость, ни сострадание. Во время ужина я обливался слезами, но съел все до последней крошки. Потом я целый месяц не разговаривал с отцом и так и не простил его. Я ненавидел его то за одно, то за другое, пока наконец не ушел из дома. Мне потребовалось пять лет боев, чтобы осознать важность того ужина, из-за которого я никогда не наслаждался убийством и не закрывал глаза на чужую боль.
– И все это из-за одной курицы?
– Нет. С курицы все началось. Были и другие уроки. – Адриан бросил взгляд на сидевших поблизости студентов, делавших вид, что не слушают их разговор, и сказал: – Вам повезло, что вас обучает профессор. Есть учителя гораздо хуже.
– Он учил тебя ценить жизнь, – улыбнулся Аркадиус.
– И в то же время тренировал меня, как наиболее эффективно отнять ее? Разве человек станет учить сына летать, одновременно внушая ему страх высоты? Я хотел чего-нибудь добиться в жизни. Применить мастерство, которое он вбил в меня. К чему ловко управляться с мечом, если всю жизнь будешь ковать лемехи? Я видел других – богатых рыцарей, которых великие лорды прославляли за их умения, – и знал, что могу одолеть любого из них. У них было все: лошади, шикарные женщины, поместья, доспехи. У меня не было ничего. Я думал, что если только сумею показать им… – Адриан осушил кружку и отвернулся, уставившись на удлинившуюся очередь на завтрак.
– Итак, скажи мне, Адриан, теперь, когда ты вернулся, чем намерен заняться? Полагаю, ты больше не собираешься вступать в войско кого-либо из местных властителей.
– Мои солдатские дни миновали.
– Как же ты будешь жить?
– Пока я об этом не думал. У меня есть деньги, какое-то время продержусь. А потом… не знаю… Пока не хочу об этом думать, мне нравится просто плыть по течению. Не знаю почему… Может, я надеюсь, вдруг что-нибудь подвернется – что-нибудь само найдет меня.
– Правда?
Адриан пожал плечами.
Профессор подался вперед, хотел было что-то сказать, но снова откинулся на спинку кресла.
– Дорога сюда из Калиса долгая. Надеюсь, путешествие было приятным? – спросил он.
– Вообще-то нет – хорошо, что вы об этом упомянули. Вы на днях, случайно, не встречали в школе человека, который не был бы студентом? Человека, который все время носит черный плащ с поднятым капюшоном.
– Почему ты спрашиваешь?
– На барже, которой я добирался в Колнору из Вернеса, были убиты шесть человек. Пятеро за одну ночь, им перерезали горло. Человек в капюшоне скрылся прежде, чем я сумел найти его. Думаю, он мог последовать за мной сюда.
Аркадиус окинул взглядом окружавших их юношей.
– Давай-ка пойдем ко мне в кабинет, – предложил он. – Что-то огонь тут слишком жаркий.
– Я сказал…
Аркадиус жестом прервал его.
– Продолжим этот разговор в моем кабинете, где единственный, кто может распускать слухи, – это белка по имени Сисарус.
Аркадиус поднимался по лестнице медленно, придерживая подол мантии, под которым обнаружилась пара тапочек такого же синего цвета.
«Оставьте грязь на улице!»