Коронный разряд
Шрифт:
Хотелось, конечно, как проще, но…
— Максим? — Осторожно уточнила Ника. — Максим, у тебя опять глаза светятся…
— Ощущение твердой поверхности под ногами дарит чувство ложной безопасности, — произнес я ей доверительно, поднимаясь с места.
А небо за иллюминаторами начало покрываться черным покровом туч — вестником близкой грозы.
— Никто не знает, как далеко и больно придется падать. Даже двухсотлетние князья.
Глава 24
В конце пути всегда есть
— Максим, я не хочу умирать, — просительно посмотрела Ника снизу вверх.
Разве можно винить за это честное и простое желание.
— Не беспокойся, — ободрил я ее улыбкой. — Все будет хорошо.
— Мы не разобьемся? — Был полон надежды этот взгляд.
— Обязательно разобьемся, — встал я в проходе, краем глаза наблюдая, как медленно поднимается со своего места старый князь Шуйский. — Но у тебя еще есть шанс послужить императору.
— Но я не хочу!
— Тогда вот тебе пуговица, — оторвал я вторую по счету сверху от рубашки и протянул ей. — Проглоти.
Ника посмотрела на пластиковый кругляш в моей руке с опасливым благоговением, но все же приняла ее в руки, и, прикрыв глаза, переместила внутрь себя.
— Считается, что она приносит удачу, — пояснил я ей.
Взгляд девушки изменился на недоуменно-растерянный.
— А она не волшебная?
— А я разве сказал, что она волшебная? — недоуменно взглянул на нее.
Иногда она такая наивная…
— Ты охренел?!
Вот, уже и бояться раздумала.
— Отнюдь! — И сделал шажок в сторону замершего за семь рядов от нас князя.
Тот задумчиво склонил голову, сложив руки за спиной, словно к чему-то прислушиваясь.
— Стой на месте, покойник! — Зашипела Ника позади.
— Прости, но меня ждет очень злой медведь.
— Ой, — опомнившись, пискнула она и вжалась в кресло.
— С твоей стороны будет очень любезно обеспечить целостность самолета, пока мы разговариваем. — Уделил я ей еще одно мгновение.
— Н-но, я не смогу…
— Тогда просто никуда не уходи. — Хлопнул я ладонью по подголовнику рядом с собой и спокойно двинулся к неизбежному.
Неизбежное не торопилось навстречу. Неизбежное вообще чувствовало себя абсолютно спокойно, как полагается почти бессмертному существу в его второй ипостаси. Даже артефакт, стоимостью которого умудрились поднять капитализацию подмосковной свалки до уровня золотоносного прииска, не смог бы причинить ему фатальный ущерб. Но дело не в том, чтобы убить.
— Я узнаю эту Силу, — с толикой брезгливого удивления поведал старый князь, вслушиваясь в раскаты близкой грозы.
— Тогда подчинись, — доброжелательно подсказал я решение, сокращая расстояние между нами.
Шуйский фыркнул, неторопливо убрав руки из-за спины и повел плечами. Сила Крови легко отозвалась на его призыв, стегнув по свидетелям своего появления ощущением древнего ужаса, всплывшего в ложной памяти, и кислым привкусом железа во рту, словно от крови. Под громкий шелест осенней листвы, которой неоткуда тут было взяться, реальность вокруг князя исказилось, расчертившись десятком ложных теней, пытающихся соткаться в силуэт огромного зверя. Настолько огромного, что он никак не мог проявиться целиком в узком, замкнутом пространстве самолета..
— Не влезает, да? — Посочувствовал я в то мгновение, пока недоумение на лице Шуйского сменялось злостью.
А в следующую секунду обшивку самолета разорвала первая молния, перетянув ослепительно-ярким хлыстом через его тело. И еще одна, снова, ослепляющим и оглушающим разрядом, догоняя и стегая убегающий и дрожащий от страха самолет. Молнии били рваными рывками, раздирая обшивку и позволяя азартно завывать потоку ветра, ворвавшемуся в салон на ее спине. Из отсеков над пассажирскими сидениями выпали маски, принявшись раскачиваться, словно обреченные сектанты посреди безумного ритуала, сотканного из грохота и света.
Близкие вспышки впечатывались в радужку глаз черными полосами, которыми будто бы была перевита фигура князя в истерзанной, пережжённой одежде. Но сам Шуйский все еще стоял на ногах, вперившись в меня безумно-ненавидящим взглядом. На краях его пальцев пытались сформироваться ядовито-зеленые капли, но очередной удар атмосферного электричества ломал технику, пережигая потоки чужой Силы.
— Подчинись! — Перекричал я близкий раскат.
— Никогда, — прочитал я по губам в ответ.
— Я держу! — Отчего-то донесся через рокот схватки паникующий Никин голос.
Я недоуменно оглянулся, чтобы через пару-тройку секунд, пока мельтешение вспышек в глазах исчезло, с удивлением цокнуть. Нет, деструктивные способности этой барышни были известны и ранее, но увиденное на какое-то мгновение выбило из себя.
Через три ряда кресел позади, прежней обстановки салона просто не существовало — был виден только настил пола и ребра жесткости на стенах и потолке, составлявшие хребет самолета. Да и те словно погрызенные, закрытые подвижной взвесью песка и пыли, наполнявшей хвостовую часть целиком, в самом плотном месте которой скорее угадывался, чем был виден силуэт девушки.
А все, что пока уцелело далеко позади нее и рядом со мной прямо на глазах обращалось в прах — словно не настоящее, сделанное из песка и ныне рассыпающееся под порывом ветра. В пыль и песок обращались кресла, электроника подголовников, пластик стен и потолка, вытягиваясь подвижными лентами в сторону Ники, закручиваясь коконом вокруг нее — и уже оттуда растекались приливными волнами в сторону прорех и пустот, выжженых молнией, собирая обреченный борт в единое целое и позволяя нестись ему сквозь небо дальше.