Коронованный лев
Шрифт:
— Отвлеку их пока.
— Спятил? — надсадным шепотом взвыл Огюст. — Один выстрел или нападение скопом хотя бы дюжины из них — какого черта им рисковать, если они даже не соображают?.. Смотри, они все-таки глядят по сторонам!
Огюст был прав — несколько хранителей по периметру стояли спиной к происходящему и поглядывали вокруг.
— Я знаю. — Вытряхнув из рукава припасенную метку со всевидящим оком, я принялся прилаживать ее на видное место. — Помоги мне.
Огюст машинально помог. Потом сделал большие глаза и повторил:
— Ты что?..
— Не
— Вряд ли им что-то грозит, — осторожно предположил Огюст. — Не убьет же он их. А на что другое эти ходячие автоматы вряд ли способны…
— Может и убить, если они на него нападут. — Или превратить в ходячие автоматы. Мало ли что.
— Ох… — сказал Огюст. — Пошли вместе!
— Не надо.
— Почему?
— Тебя он не мечтает размазать по стенке тонким слоем. И не станет всерьез отвлекаться, убьет быстро.
— Черт возьми, это и есть твой козырь?!..
— Угу. Негативный интерес — тоже интерес…
— Ранталь, вы еще живы? — раздраженно позвал Дизак.
Ранталь снова выглянул в окно. Выглядел он мрачно.
— Вы лжете, — его голос был хриплым и севшим. — Вы католик, Дизак, так вот зачем вы пришли…
— О нет, нет! — проникновенно и певуче возразил Дизак. Вот ведь фанфарон… — Я отрекся от этой лживой веры. Я служу миру, и клянусь богом… — я пропустил, что он сказал дальше, так как меня снова отвлек Огюст, встревоженно себя охлопывающий.
— Черт, все пистолеты разряжены и зарядить нечем, Мишель уволок!..
— А… — я вытащил пару своих пистолетов. — Держи. Эти были недавно снова заряжены. — Огюст кивнул и попытался снова отдать их мне. — Да нет же, это тебе, вдруг пригодятся!
— А тебе нет?
Я терпеливо вздохнул.
— Нет. Если такая штука будет у меня в руках, меня точно пристрелят.
Огюст с сожалением глянул за угол.
— А отсюда не получится?..
— Увы, нет.
Огюст вздохнул и сунул и мои пистолеты за пояс, уж не знаю, где там они у него уместились.
— Найди кого-нибудь, — попросил я его. Огюст печально кивнул и, отчаянно тряся головой, будто у него в ушах была вода, ушел в ночь быстрым шагом. Я на мгновение прислонился затылком к стенке, глубоко вздохнул и снова прислушался. Чуть-чуть выждать, а потом… Надо же что-то сделать с этой сотней.
— Что вы сделали с нашими слугами? — резко спрашивал Ранталь. — Он тоже по-своему отвлекал его, тянул время. В ожидании чего? Что случится хоть что-нибудь?
— Разумеется, ничего. Но я знаю способ, как научить их лучше служить вам…
Скоро он потеряет удовольствие от этого разговора и перейдет к действиям. Ладно, значит, пора.
Не доставая никакого оружия, я плавно вышел из-под прикрытия стены. Глаза не шелохнувшихся сторожей метнулись ко мне и зацепились за метку на моем рукаве. Стражи не расслабились, но и тревогу поднимать не спешили. Я глянул на окно, в которое выглядывал Ранталь, он смотрел горящим взглядом прямо на Дизака, и меня все еще маскировали от него тени за пределами
Раз — два — три — четыре — пять шагов… Стражи разглядели рисунок на метке, и их взгляды стали снова отрешенно-стеклянными. Я поравнялся со стражами, они еще немного посмотрели на меня, потом привыкли и отвернулись. На мои еще несколько шагов вглубь, уже за сорванные ворота, они никак не отреагировали. Ночь непуганых хранителей… Вряд ли пережившие эту ночь станут повторять старые ошибки, им будут давать инструкции похитрее. Хотя, какой смысл? Кто сказал, что их способ не достаточно эффективен? Исключения только подтверждают правило. Да и исключение ли это? Отсюда, наверное, я мог бы застрелить Дизака почти в упор. Но может быть, это была всего лишь иллюзия. Скорее всего, на это они все же успели бы отреагировать, охраняя своего вожака — на поднятый пистолет или на резкое движение, а реакция у них, я помнил, была отменная… Конечно, на мгновение ничего не стоит опередить кого бы то ни было, при должной неожиданности, было бы желание. Но есть ведь еще и такая вещь как промах — любая случайность, осечка и второго шанса уже не будет. Заняв удобную позицию поблизости, я снова обратил внимание на то, что он говорил:
— … Довольно, мое терпение и время иссякли! — его тон уже не был так любезен как прежде. — Мне ничего не стоит взорвать дверь так же как ворота! И почему я говорю с вами? Где хозяева этого дома? Режут гугенотов или отсиживаются, поджав хвосты, по углам, не смея показаться? Не самые благородные деяния, что одно, что второе! Где этот трус Шарди? Прячется за вашей спиной? Где это ничтожество?..
— Прячется за твоей спиной, — сказал я спокойно и мягко, чтобы не напугать его, спровоцировав на какую-нибудь фатальную для меня резкость.
Дизак, похоже, не поверил своим ушам. Какое-то мгновение мне казалось, он продолжит говорить, не обратив на меня внимания, и даже не обернется. Но он обернулся. Бросил снова быстрый недоумевающий взгляд на Ранталя в окне и отступил на шаг, резко положив руку на эфес бретты. Реакцию Ранталя, если ему было видно и хоть сколько-то ясно, что происходит, я оценить не мог, так как смотрел не на него, а только на Дизака.
— Ты?.. — выдавил он изумленно, мне показалось, что сейчас он потрясет головой, пытаясь проснуться или отогнать галлюцинацию, и тут же, опомнившись, рявкнул: — Взять его!
Да, реакция у хранителей отменная, приказ был выполнен, едва он договорил. Чьи-то руки вцепились в меня прежде, чем их владелец приземлился, совершив прыжок, и они были не единственными.
— Князь тьмы! — воскликнул кто-то воодушевленно или предупреждающе, посреди общего безмолвия, и глаза хранителей вокруг вспыхнули жутким одержимым огоньком. Еще один мой старый знакомец? Похоже, и у них в ходу свои легенды. Дизак, прищурившись, покосился на заговорившего и усмехнулся.
— Да неужели? Лучезарный принц Люцифер собственной персоной? — осведомился он с глумливой ноткой. — Как ты подобрался?