Коронованный странник
Шрифт:
– Имею честь представиться - капитан восемнадцатого егерского полка Василий Сергеич Норов!
– Фекла, - жеманно присела в реверансе девица лет двадцати, богато, но безвкусно одетая, румянощекая и круглолицая.
– Анна, - повторила вслед за сестрой младшая Переделкина то же упражнение.
– Папенька нам говорил, что нас почтил свом присутствием какой-то благородный господин...
– Да, очень, очень благородный, - заулыбался Александр, сразу понявший, что с этими девицами-простушками он может принять развязно-благодушный тон.
– Но благородный господин к тому ж осведомлен, что госпожа, именуемая Феклой, сегодня именинница, Кто же из двух прелестных созданий будет Феклой?
Старшая зарделась, став ещё красней лицом, и снова присела в неловком реверансе.
– Это буду я, господин капитан.
Александр, страстно любивший женщин, ещё более того любил делать им подарки. Его супруга, возлюбленные, фрейлины, камерфрау ко дню их именин всегда получали из рук государя подарки, часто очень дорогие, и Александр всегда был вознагражден, когда видел на лицах тех, кому он преподносил презенты, искреннюю радость и восторг. Александр Павлович был любезным джентльменом, сам знал о впечатлении, производимым своим галантным поведением на женщин, а поэтому теперь он не хотел расставаться со своей привычкой.
Изящная коробочка с серьгами была извлечена из кармана мундира, и Александр, шагнув к румянощекой Фекле, приподняв крышку, проговорил:
– Сударыня, драгоценнейшая Фекла Поликарповна, я буду счастлив, если вы примете из рук заезжего капитана сей скромный подарок. И да хранит вас Бог.
– Восторг, мигом явиввшийся на лице Феклы, красноречиво свидетельствовал о том, что подарок пришелся по вкусу.
– Батюшки! Василий Сергеич! Да неужто это мне?
– Вам, именно вам, - был польщен произведенным эффектом Александр.
Аннушка, видно, завидуя сестре, раскрыла от изумления рот, а Фекла остолбенело глядела на подарок, выпучив глаза. Вдруг откуда ни возьмись за её спиной возник Поликарп Кузьмич, посмотрел через плечо дочери на серьги и грозно прокричал:
– Кланяйся господину капитану, дура, в ноги, в ноги кланяйся! Тыщ на десять подарок! Кланяйся, говорю!
Он даже пихнул девицу в затылок, и та в пояс поклонилась Александру, которому стало очень неловко, хотя он не попытался удержать девушку, поняв, что таковы были порядки в этом доме. Купец же выхватил из рук дочери коробочку, осторожно опустил её в карман кафтана и, скорчив на лице подобие слащавой улыбки, проговорил, обращаясь к Александру:
– Пущай до времени у меня полежат - чтоб не растеряла да не поломала по дурости своей. Ну, вы тут посидите да покалякайте маленько, а спустя малое время к столу попросим.
– И, поклонившись Александру, убежал.
Гостя усадили в удобное кресло, сами девицы сели на стульях напротив, потратив перед этим немало времени на то, чтобы расправить подолы своих пышных платьев. Потом, пожирая Александра глазами, защебетали, перебивая одна другую:
– Ах, Василий Сергеевич, как вам идет ваш мундир!
– улыбалась красноликая Фекла.
– Эти эполеты, и шарф - все так к лифу!
– А пуговицы-то орленые, сестрица!
– восхищалась Анна, маленькая, пухленькая блондинка, курносая и востроглазая.
– А шпоры! Как мне нравится, когда они звенят!
– Василь Сергеич, а правда, что некоторые офицеры подвешивают на шпоры бубенцы, и когда идут, то кажется, будто тройка едет!
Александр, совсем не смущаясь от пристальных вглядов девиц, с добродушной улыбкой ответил Фекле:
– Возможно, кто-нибудь и вешает, только сие не по устава будет!
– А жаль!
– воскликнула медовый пряник".
– Если бы я была на месте государя или самого главного генерала, то издала бы закон, чтобы все офицеры непременно носили на шпорах бубенцы!
В конце концов Александру наскучил разговор о шпорах и бубенцах, и он попытался заговорить с сестрами по-французски, но те, несмотря на занятия с учителем-французом, только пучили глаза или несли полную галиматью, и Александр понял, что не стоит мучить девиц. Зато, как выяснилось потом, сестрицы были весьма начитанными: "пряник медовый" уже успела прочесть "Бедную Лизу", а "пряник имбирный" - "Ивангое" и "Клариссу", и Александр незамедлительно выказал восхищение начитанностью сестер.
Затем Александру захотелось послушать, как они играют на рояле. Оказалось, что учится играть только Анна, и девушка не без ломаний села за фортепьяно и заиграла какой-то вальс, очень вяло и поминутно спотыкаясь. Но Александр хвалил игру и не преминул пригласить Феклу сделать несколько туров. "Пряник медовый" долго упиралась, но в коцне концов сдалась и покружилась немного с Александром, раза три пребольно наступив ему на ногу, однако, "господину капитану" удалось сдержаться, и он не вскрикнул.
Но вот двери, ведущие в соседнюю комнату, отворились настежь, и Поликарп Кузьмич, появившись в зале со своей супругой, такой же высокой, как и он, обряженной в бархатную душегрейку, вновь низко поклонился Александру и стал звать его к столу. Александр не упрямился - ведомый девицами, взявшими его под обе руки, он прошел в столовую. Хозяин усадил гостя на самое почетное место, сестры сели рядом, по обе стороны. Сам же Поликарп Кузьмич с супругой, молчаливой и чопорной, пытавшейся между тем изобразить на своем лице подобие любезной улыбки, уселись напротив.
– Ну, чем богаты, как говорится!
– молвил купец, разводя руками, показывая этим жестом на яства, от которых стол просто ломился. Покорнейше прошу простить за то, что в никудышнем нашем городишке не сумел сыскать для вашей милости вустриц, коих так любят вкушать люди благородные, подобные вас. А уж винцом хорошим, балычками осетровыми и И за то приемного вам благодарен, - был пленен радушием Поликарпа Кузьмича Александр, заметивший, однако: - Впрочем, немного удивлен отсутствием гостей...