Короткая пятница и другие рассказы (сборник)

Башевис-Зингер Исаак

Забери у меня последний кусок хлеба, но дай мне хотя бы час перед смертью. Забери и мой кусок халы, но дай мне еще раз увидеть мою невесту.

Бериш давно умер — упал с лошади. И теперь Лейба был одновременно купцом и разбойником, вот только кусочка хлеба, чтобы выкупить последний час своей жизни, у него не было…

Лейба шел медленно, не спеша. Он полностью подчинился воле внутренних сил. Они должны были ему помочь. Без выпивки, без сигарет, без еды, наконец, он не мог совершить убийство. Своим единственным здоровым глазом он смотрел на ту половинчатую тьму, которая

окружала его. Мимо проходили какие-то люди, но Лейба не замечал их. Все в нем замерло, напряглось, что-то должно было произойти. «Если ничего не случится, я просто пойду домой», — подумал Лейба и, решив так, почувствовал какую-то странную свободу от того, что бросил вызов тем загадочным силам, которые мучили его в жизни и вдруг оставили здесь, на краю пути. Он прищурился, яркие лучи расходились от тусклого фонаря. Несколько капель дождя упало на голову. Он чувствовал сонливость. Неожиданно ему показалось, что все это уже было раньше, когда-то давно. И в этот самый момент он услышал голос, который, хотя он и был готов, все равно испугал его.

— Замерз, Лейбеле? Пошли, согреемся…

Лейба обернулся. Рядом с воротами дома № 6 стояла проститутка. Лейба не узнал ее, но, очевидно, она его знала. В свете газового фонаря он увидел, что она была молоденькой, худой, со впавшими ярко нарумяненными щеками и подведенными черной краской глазами. На ней были красное платье и красные ботинки, мокрые и запятнанные грязью, на рыжие волосы наброшена шаль. Лейба остановился:

— Ты меня знаешь?

— Знаю.

— Как же согреешься с такой старой ведьмой? — сказал Лейба, понимая, что говорит что-то не то.

— Пусть мои враги умрут молодыми…

— Может, я просто проведу ночь у тебя в комнате?

— За деньги можешь делать там все, что захочешь.

Лейба помолчал.

— У меня нет денег.

— Единственное, что ты можешь сделать без них, так это умереть, — ответила женщина.

Лейба немного подумал:

— Может, ты согласишься взять что-нибудь в залог?

— Что, например? Золотые часы?

Лейба знал, что это глупо, но все же полез в сапог и достал оттуда нож в кожаных ножнах.

— Что это?

— Нож.

— Зачем мне, по-твоему, нож? Я не собираюсь никого убивать.

— Он стоит три рубля, только взгляни…

И, наклонившись к свету, Лейба вытащил клинок из ножен. На лезвии вспыхнули тысячи ярких искорок, девушка отступила назад.

— С ножнами это будет четыре рубля.

— Он мне не нужен.

— Ну… тогда забудь.

Но Лейба не спешил уходить. Он ждал, как будто был абсолютно уверен в том, что девушка изменит свое решение. Она еще глубже закуталась в шаль.

— А зачем он тебе? Собрался убить кого-нибудь?

— Может, и так.

— И кого же? Уж не красавицу ли Рушку?

Лейба вздрогнул:

— С чего ты взяла?

— Да так, люди говорят, они все о тебе знают.

— И что они говорят?

— Что Рушка обманывала тебя, что из-за нее ты стал пьяницей.

Что-то дрогнуло у Лейбы в груди. Люди знали о нем, говорили о нем. А он-то думал, что улица забыла о нем, как о покойнике. На глаза навернулись слезы.

— Позволь мне пойти с тобою. Я заплачу завтра.

Девушка низко опустила голову и посмотрела на него внимательно, со скрытой улыбкой, как будто бы весь предыдущий разговор был всего лишь просто игрой или проверкой. Казалось, что она беспокоится о нем, как близкий друг или родственник, всегда готовый прийти на помощь.

— Тебе повезло, что сейчас нет мадам. Если она узнает, то сотрет [2] меня заживо…

3

Она жила в полуподвальном помещении. Дорожка туда была такой узкой, что на ней едва помещался и один человек. Девушка шла впереди, Лейба за ней. Облупившиеся кирпичи по сторонам, изрытая земля под ногами; Лейбе

пришлось нагибаться, чтобы не удариться головой о потолок. Он чувствовал себя мертвецом, блуждающим в пещерах подземного мира, среди ужасных демонов. В ее комнате мерцала лампа, а стены были покрашены в розовый цвет. На печке, в которой еще теплились угли, кипел чайник. На низкой скамеечке сидел, поблескивая зелеными глазами, кот. На постели валялся соломенный матрас, накрытый грязной простыней. Но это было только для гостей. Подушка и одеяло лежали на стуле в углу комнаты. На столе лежал большой ломоть хлеба. Случайно Лейба увидел свое отражение в зеркале: высокий мужчина с изрытым оспинами лицом, длинным носом, широкими губами и шрамом на месте левого глаза. В зеленых стаканах, потрескавшихся и запылившихся, его образ отражался, как будто в темной луже. Он не брился уже неделю, и теперь соломенного цвета щетина покрывала его подбородок. Девушка сняла шаль, и только теперь Лейба смог по-настоящему разглядеть ее. Она была маленькой, безгрудой, с костлявыми руками и острыми плечами. На слишком длинной шее белели какие-то пятнышки. У нее были желтые глаза, желтые ресницы, вздернутый нос и круглый подбородок. По произношению было ясно, что она приехала из деревни. Лейба внимательно изучал ее.

2

…сожрет? — Примечание сканировщика.

— Ты здесь одна? — спросил он.

— Вторая сейчас в госпитале.

— А мадам?

— У нее брат умер. Она сидит Шиву.

— Так ты можешь украсть отсюда все что угодно.

— Здесь нечего красть.

Лейба сел на краешек постели. Он больше не смотрел на девушку, он увидел хлеб. Хотя ему и не очень хотелось есть, но он не мог отвести взгляда от этого куска, лежащего на столе. Девушка сняла ботинки и осталась в чулках.

— В такую погоду и собаку из дома не выгонишь, — сказала она.

— Ты еще пойдешь сегодня на улицу? — спросил Лейба.

— Нет, останусь тут.

— Тогда можем поговорить.

— О чем тебе со мною говорить? Я разбила собственную жизнь. А ведь мой отец был уважаемым человеком. Ты действительно хочешь убить Рушку?

— Ничего лучшего она не заслуживает.

— Ну, если бы я хотела убить каждого, кто сделал мне что-нибудь плохое, мне бы пришлось бегать по городу с шестью ножами в каждой руке.

— Женщины другие.

— Правда? Вот что я тебе скажу, мы должны ждать и уповать на Божью милость. Половина моих врагов уже гниет в могилах, другая половина мечтает об этом. Зачем проливать кровь? Бог долго ждет, но потом ведь сильно карает.

— Он не покарал Рушку.

— Пока не покарал. Просто подожди. Это произойдет скорее, чем ты думаешь.

— Скорее, чем ты думаешь, — повторил Лейба и засмеялся глухим, похожим на лай смехом. Затем сказал: — Пока я здесь, дай мне чего-нибудь перекусить.

Девушка подмигнула ему:

— Тут только хлеб. Пододвигай стул.

Лейба сел. Она налила ему стакан слабого чая и бросила в него два кусочка сахара из медной коробочки. Она вела себя с ним как жена. Лейба достал из сапога нож и отрезал кусок хлеба. Девушка, увидев это, рассмеялась, показывая свои плохие зубы. В ее желтых глазах промелькнуло что-то нежное и сестринское, как будто она была его сообщницей.

— Этот нож не для хлеба, — заметила она.

— А для чего тогда? Для мяса?

Она достала из шкафчика кусочек салями, и Лейба разделил его на две половинки. Почуяв запах мяса, кот спрыгнул со своей скамейки и начал, мяуча, тереться о ноги Лейбы.

— Не давай ему ничего. Пусть мышей ест.

— Их здесь много?

— На десять котов хватит.

Лейба разделил свой кусочек еще на две части и одну бросил коту. Девушка искоса взглянула на него, полушутливо, полуукоризненно, словно весь этот визит был не чем иным, как шуткой. Она замолчали. Потом Лейба открыл рот и неожиданно для самого себя сказал: