Короткая пятница и другие рассказы (сборник)
Шрифт:
Эстер Крейндель продолжала и рассказывала о реб Зорахе такие вещи, которые могла знать только его жена. Она говорила до тех пор, пока в курятнике не закричали петухи и последние лучи луны не исчезли из щелей в ставнях. Затем Симмеле почувствовала, как что-то твердое, словно горошина, проникает ей в ноздри и поднимается к мозгу. На какую-то долю секунды девочку пронзила острая боль, но она быстро прошла, и Симмеле почувствовала, как растут ее ноги и руки, увеличиваются грудь и живот. Изменились даже и ее мысли — теперь это были мысли жены, матери, бабушки, которая должна управляться с большим хозяйством. Все это было так удивительно! «Вручаю себя в руки Твои», — пробормотала Симмеле и быстро заснула. Эстер Крейндель оставалась с нею до самого пробуждения.
3
Обычно Симмеле вставала позже всех, но тем утром она проснулась вместе с остальной семьей. Сводные братья и сестры, увидев ее лежащей за печью, начали смеяться, брызгаться водой, щекотать ей пятки соломинкой.
— Что случилось? Я с трудом узнаю девочку, — наконец сказал он.
— За ночь она словно бы повзрослела, — заметила Рейтца.
— Превратилась в набожную Йентель, — закричал самый старший из мальчиков.
— Симмеле, что случилось? — спросила Рейтца.
Девочка ответила не сразу, спокойно пережевывая хлеб. Такая медлительность прежде была ей вовсе не свойственна. Проглотив последний кусочек, она сказала:
— Я больше не Симмеле.
— А кто же ты? — удивился Меир Зиссл.
— Я — Эстер Крейндель, жена реб Зораха Липовера. Прошлой ночью в меня вселилась ее душа. Отвезите меня в Замосцье к мужу и детям. Зорах скучает по мне. Да и дому нужна хозяйка.
Старшие дети чуть не лопнули со смеху, а младшие стояли, ничего не понимая. Рейтца побледнела. Меир Зиссл схватился за бороду и сказал:
— В девочку вселился диббук.
— Нет, не диббук, а святая душа Эстер Крейндель. Она не могла оставаться в могиле, видя, как муж убивается из-за нее. Он забросил свои дела. Удача отвернулась от него. Она рассказала мне все свои секреты. Если вы не верите мне, я могу доказать.
И Симмеле начала пересказывать то, что Эстер Крейндель поведала ей прошлой ночью. Чем больше она говорила, тем сильнее удивлялись Рейтца и Меир Зиссл. Слова Симмеле, ее фразы, манеры принадлежали зрелой женщине, из тех, что привыкли заниматься делами и следить за хозяйством. Она говорила о таких вещах, которые юная девочка не могла знать. Она описала болезнь Эстер Крейндель и то, как врачи сделали ей еще хуже своими таблетками, мазями и кровопусканием.
Соседи узнали обо всем тут же. Какие секреты в городе, где каждый подслушивает у окон и подглядывает в замочные скважины? История быстро распространилась, и у ворот дома Меира Зиссла собралась целая толпа. Когда об этом узнал раввин, он потребовал, чтобы к нему немедленно привели девочку. В его доме уже собрались самые богатые члены общины и самые уважаемые женщины. После того как Симмеле пришла, реббецин закрыла двери, и начался расспрос. Если бы девочка лгала и в нее вселился дьявол или даже она сама была из тех бесстыжих демонов, что прикрываются именами праведников, это быстро выплыло бы наружу. Прошел час, и все убедились, что Симмеле говорит правду. Они знали саму Эстер Крейндель и могли видеть, что девочка не только говорит правду, как та, но и делает те же самые жесты, так же улыбается, наклоняет голову и поправляет платок. Ее манеры были манерами человека, привыкшего к безбедной жизни. К тому же, если бы в нее вселился злой дух, он ругался бы и богохульствовал, а не отвечал бы спокойно и рассудительно на все вопросы. Вскоре мужчины начали подергивать себя за бороды, а женщины ломать руки, поправлять чепцы и стягивать завязки на передниках. Члены похоронного общества, обычно такие спокойные, не могли сдержать слез. Даже слепому было ясно: душа Эстер Крейндель вернулась!
Пока длился расспрос, Зейнвеле-каретник запряг лошадей, прихватил с собою нескольких свидетелей и помчался в Замосцье, чтобы сообщить новость реб Зораху Липоверу. Узнав о случившемся, тот заплакал. Он велел своему кучеру подготовить четверку коней и вместе с сыном и двумя дочерьми отправился в Билгорай. Кучер не жалел кнута. Дорога была хорошей, лошади неслись что было мочи, и еще до наступления темноты реб Зорах Липовер с детьми въехали в город. Симмеле все это время оставалась в доме раввина, прячась от слишком любопытных взглядов. Она сидела на кухне и вязала. Рейтца клялась, что еще вчера она даже не умела правильно держать спины. Симмеле вспоминала прошлое, то, что случилось еще до ее рождения: ужасные морозы тридцать лет назад, ураган после праздника Кущей, снег летом, ветер, разбивший окна в домах, град, пробивавший крыши, дождь из рыбы и грибов. Она рассказывала о том, как лучше готовить то или иное блюдо, что чувствовала, когда носила своих детей, обсуждала ритуальную чистоту и менструальные периоды. Женщины на кухне не раскрывали рта. Для них это было, как если бы заговорил труп. Внезапно снаружи послышался скрип колес — это повозка реб Зораха въехала во двор. Когда он вошел, Симмеле, отбросив вязание, вскочила со стула и закричала:
— Зорах, я вернулась!
Она плакала,
4
По Закону Зорах Липовер мог жениться на Симмеле немедленно, но все дело упиралось в его третью дочку, Бину Ходель, которая никак не желала верить в истинность происшедшего. Она утверждала, что девочка просто вызнала все про Эстер Крейндель от своих родителей или от какой-нибудь служанки из их дома. А может, она и вовсе ведьма и пользуется помощью демонов. Бина Ходель была не единственной, кто сомневался в честности Симмеле. В Замосцье жило порядочно вдов и разведенных, которые сами бы не отказались выйти за реб Зораха. Естественно, они восприняли Симмеле в штыки, начали называть ее хитрой лисой, обманщицей и свиньей, сующей рыло в чужой сад. Раввин из Замосцья решил последовать примеру билгорайского и также позвал Симмеле к себе для беседы. Город разделился. Богачи, ученые люди, друзья и соседи Эстер Крейндель, а с ними и обычные болтуны непременно хотели испытать девочку. Когда Рейтца узнала о происходящем в Замосцье, она заявила, что не позволит так мучить свою дочь и никуда ее не отпустит. Меир Зиссл, однако, думал по-другому. Он уже устал от учительствования и давно хотел переехать в такой большой и шумный город, как Замосцье, полный состоятельных мужчин, красивых женщин, веселых юнцов и винных погребов. В конце концов ему удалось переубедить жену. Он ведь успел уже одолжить у Зораха некоторую сумму денег, как тут пойдешь на попятный?
В Замосцье, ожидая прибытия Меир Зиссла и Симмеле, у дома раввина собралась огромная толпа людей. Меир Зиссл и те, кто держал его сторону, настояли, чтобы внутрь пустили только самых уважаемых горожан. Симмеле надела праздничное платье Рейтцы и повязала голову шелковым платком. За последние недели она выросла, раздобрела и приобрела вид вполне зрелой женщины. Атакованная со всех сторон вопросами, она отвечала на них с таким терпением и такой спокойной улыбкой, что даже те, кто пришел сюда, чтобы высмеять ее, были вынуждены замолчать. Сама Эстер Крейндель не нашла бы лучших ответов. Сначала больше всего ее спрашивали о пребывании на том свете. Симмеле описала свою смерть, обмывание тела, похороны, рассказала о том, как за ней пришел Ангел Дума с огненным бичом и спросил ее имя, как злые духи и домовые попытались завладеть ею, но их испугал кадиш, прочитанный ее набожным сыном. Ее добрые и злые поступки были взвешены на весах, и в итоге она попала на Небо. Сатана уже начал что-то замышлять против нее, но благодаря ангелам все обошлось. Она рассказала о встрече со своими родителями, и родителями родителей, и другими предками, уже много лет пребывающими в Раю. По пути туда ей удалось заглянуть в окошко, ведущее в Ад. Когда она говорила об ужасах Геенны, снежных сугробах и раскаленных постелях, об огненных крюках, на которых за языки или груди были подвешены грешники, у всех присутствующих просто перехватило дыхание. Даже самые отпетые скептики, и те не могли унять дрожь. Симмеле назвала по имени нескольких жителей Замосцья, несущих сейчас там наказание: одни варились в бочках со смолой, другие рубили дрова себе на костер, третьих жалили змеи, а четвертых пожирали ежи и гадюки. Откуда бы чужаку знать об этих людях и их грехах?
Затем Симмеле поведала о бриллиантовых колоннах Рая, среди которых на золотых стульях сидят праведники с коронами на головах, едят мясо Левиафана и Дикого Быка, пьют вино, избранное Богом для своих любимцев, и слушают секреты Торы, что открывают им ангелы. Оказалось, что женщины вовсе не превращаются в скамеечки у ног своих мужей, а сидят рядом с ними на таких же золотых стульях, ну разве что чуть пониже. Услышав об этом, женщины начали кричать и смеяться. Реб Зорох Липовер закрыл лицо руками, и по бороде его побежали слезы. После беседы у раввина Симмеле отвели в дом Зораха, где ее уже поджидали дети, родственники и соседи. Снова начались вопросы, но на этот раз в основном о друзьях, делах и слугах. Симмеле знала все и всех. Дочери реб Зораха вытащили ящики комодов и буфетов, и она без труда находила любую вещь. Она рассказала, что эту скатерть Зорах привез из Лейпцига, а ту коробочку для благовоний купил в Праге. Она запросто говорила с пожилыми женщинами, подругами Эстер Крейндель. «Трейна, ты еще не избавилась от изжоги после еды?.. Рива Гута, у тебя прошел нарыв на левой груди?» И весело шутила с дочерьми реб Зораха, у одной она спросила: «Ты все так же не любишь редиску?», а другой напомнила: «Помнишь, как однажды я взяла тебя к доктору Палецки, а ты испугалась свиньи?» Она повторила слова женщин из похоронного общества, которые они произносили, когда обмывали ее тело. Когда вопросы иссякли, Симмеле объявила, что не могла находиться в покое, видя, как муж страдает из-за разлуки с нею, поэтому Творец Жизни и позволил ей вернуться на Землю. Жить она будет до тех пор, покуда жив Зорах, и умрет с ним в один день. Впрочем, этим словам никто не придал особого значения, такой молодой и здоровой она выглядела.