Корова царя небесного [Божественная корова]
Шрифт:
— Не притворяйся кретинкой, я уже все выложил. И пусть я порасту свиной щетиной, если ты не передала моих денежек тем, кто тебя послал, куколка! До одиннадцати, вот мой крайний срок, больше я с тобой цацкаться не намерен. И вы прекрасно знаете, при мне горилла…
— Как вы сказали?
— Ну охранник, кончай строить из себя идиотку! Прекрасно знаешь, мне это по карману.
— Сам кретин, хоть ощетинься с ног до головы! — сердито проворчала Элюня в замолчавшую трубку. — И хоть целый обезьяний питомник разведи, но учти — гориллы занесены в Красную книгу.
Поборов желание позвонить в Общество защиты животных, — все-таки Элюня поняла, что не о зверях шла речь, — девушка глубоко задумалась. Ясно, человек чего-то испугался и позаботился об охране. Ну и бог с ним, пусть хоть в бомбоубежище спрячется и там обрастает щетиной, не её дело. Есть у неё занятия поважнее.
Элюня села за работу и со злости выдала такую великолепную рекламу кукурузных хлопьев, что та произвела фурор и принесла художнице солидную прибыль. (Правда, все это выяснилось позднее.) Потом Элюня отправилась по делам. Дел накопилось много, не зря понедельник — день тяжёлый. Много времени заняли переговоры в редакции журнала Твой стиль, затем в фирме по продаже обуви. Домой вернулась поздним вечером, и к тому времени телефон раскалился от звона.
— Вы и в самом деле выбираете расследование и суд? — с раздражением поинтересовался знакомый голос. — Испытываете моё терпение? Ведь я сказал — так этого не оставлю и своего добьюсь! Из-за той малости, на которую вы меня кинули, я не разорюсь, но важнее принцип! По миру из-за вас не пойду, но и не позволю, чтобы сошло с рук. Со мной шутки плохи, чтобы знали! Не отступлюсь. Ты что, идиотка, не боишься? Кто тебя прикрывает? Премьер?
Потерявшая дар речи от возмущения Элюня попыталась вспомнить, кто сейчас премьер, они то и дело меняются, но фамилия вылетела из головы.
— Вы же сказали — больше со мной говорить не будете! — упрекнула Элюня собеседника. — Возьмите свою гориллу, возьмите целую стаю горилл и разберитесь со своей проблемой. Что вы ко мне прицепились? Ведь вам же хуже.
Собеседник, кажется, даже онемел от возмущения. Но ненадолго.
— Почему мне хуже? — резко спросил он.
— Потому что из меня вы все равно ничего не выдоите, как из коровы какой-нибудь. У вас ко мне какие-то глупые претензии, а я так и не пойму — какие. Нет, я поняла, что вы хотите денег, так их у меня нет! Сто злотых, так и быть, могу вам уделить, но не больше.
— Ты смеёшься надо мной, что ли! — заревел мужчина на том конце провода. — Шуточки вздумала откалывать? Предпочитаешь иметь дело с полицией?
— Да уж лучше с полицией, чем с паном. Надоели хуже горькой редьки со своими идиотскими претензиями! У полиции, по крайней мере, пока ко мне нет претензий.
У собеседника, похоже, лопнуло терпение, и он разразился нецензурной бранью. Вспомнил не только матушку Элюни, но и её бабушек, а также всех родных по женской линии до седьмого колена и пожелал им много нехорошего. Сотнями децибелов гремели бесчисленные курррвы и какие-то страшные, уже совсем непонятные выражения, а закончил охрипший потерпевший словами, относящимися непосредственно к Элюне:
— Ну, погоди же, и хорошо запомни, жвачка безмозглая, ты у меня ещё наплачешься, увидишь, выдою своё, слышишь, корова… царя небесного!!! Все!!!
И он швырнул трубку. Элюне очень понравилось последнее, завершающее выражение, и она даже записала его, чтобы не забыть. Корова царя небесного совершенно заслонила угрозы, они просто не дошли до сознания девушки, хотя в памяти и всплыли опасения Казика.
А во вторник, в семь утра, Элюню разбудил звонок в дверь. Зевая во весь рот, девушка поплелась открывать, вовремя вспомнила обещание, данное Казику, и заглянула в глазок. На площадке стояли двое — один в обычной одежде, другой в мундире полицейского. Из-за мундира Элюня приоткрыла дверь на длину цепочки.
— Полиция, — сказал мужчина в гражданском. — Извольте впустить нас.
Не совсем проснувшаяся Элюня с трудом сдержала очередной душераздирающий зевок и произнесла:
— Может, и соизволю, тем более что ваше прибытие мне уже пообещали. Но сначала разрешите ознакомиться с вашими удостоверениями, нет, не машите у меня перед носом, дайте прочту, я грамотная.
Пока читала, совсем проснулась и прочла ещё раз, уже внимательнее. Вроде бы оба документа в порядке. Распахнула двери, ни один из прибывших не бросился на неё, не рванулся в квартиру. Видно, и впрямь настоящие полицейские.
— Комиссар Эдвард Бежан, — представился первый. — А вы пани Бурская?
— Да, я Элеонора Бурская, — подтвердила Элюня и беспомощно огляделась. — Извините, но двоих мне уж действительно не на что посадить.
— Не беспокойтесь. Мы бы хотели взглянуть на ваш паспорт.
— Пожалуйста.
Сняв со спинки чертёжного стула свою большую сумку, Элюня достала из её недр косметичку, в которой держала обычно все документы. Заглянула внутрь, покопалась, потом вытряхнула на стол все содержимое.
Паспорта там не оказалось.
Удивлённая и обеспокоенная, Элюня опять перебрала все документы, все пересмотрела, перещупала — паспорт как провалился.
— Ну вот, — беспомощно сказала девушка, — паспорта нет, а ведь был здесь. Куда же он подевался?
Полицейский Бежан беззлобно заметил:
— Это, видимо, мне следовало спросить у вас. А вы не могли положить его в другое место?
В ответ Элюня молча подняла с пола большой картонный ящик и так же молча высыпала на стол все находящиеся в нем бумаги: счета, договоры с заказчиками, квитанции и прочую макулатуру, которая как-то незаметно скапливается у всякого нормального человека. Только у нормальных людей подобные бумаги хранятся обычно в ящиках столов, у Элюни же, за неимением мебели, хранились в картонной коробке.
Устроив на чертёжной доске мусорную кучу, девушка принялась разгребать её, по одной бросая бумажки обратно в картонку.
Полиция терпеливо ждала. Паспорта не было.
Теперь уж Элюня встревожилась не на шутку. Правда, в случае необходимости она могла воспользоваться загранпаспортом, который оказался в мусорной куче, но все-таки интересно, куда подевался обычный.
Не пользовалась она им уже довольно давно и никак не могла вспомнить, когда видела документ в последний раз.
— Ну так как? — поинтересовался комиссар Бежан, позволив себе подпустить в вопрос немного иронии.