Корова царя небесного [Божественная корова]
Шрифт:
Вот благодаря такому неожиданному, чисто мужскому решению квартира Элюни преобразилась за считанные часы. В комнате появились диван и два мягких кресла, а также низкий столик и что-то вроде бара, впрочем, устройства весьма многофункционального. К сожалению, больше ни на что денег не хватило, но и без этого Казик был потрясён изысканностью меблировки квартиры любимой женщины и долго не мог прийти в себя от восторга. Придя, вручил хозяйке принесённый букет, который оказался как раз недостающим завершающим штрихом нового интерьера. Вазон же для цветов имелся у Элюни с давних пор.
Так вот, беседу молодые люди вели уже в новом, очень уютном салоне. Элюня начала нетерпеливо задавать вопросы, но Казик все никак не мог сосредоточиться в перебивал любимую встречными восторгами и встречными вопросами.
— Подожди, скажи сначала, как ты планируешь обставить квартиру? Вот уж никак не ожидал, что так здорово получится, прямо шик! Эта комната…
— Это гостиная, — не обижаясь, уточнила Элюня, поскольку квартира её тоже очень волновала. — В той комнате у меня будет мастерская, а в последней — спальня. Гостиную я обставлю по-своему, места достаточно, видишь? Так вот… хотя нет, ещё подумаю. Ведь я работаю не в учреждении, а дома, придётся вести деловые переговоры… Хотя их можно вести и в мастерской, не в кухне же? А здесь я намерена выделить место для устройства столовой, глупо есть только в кухне. Как только получу деньги, куплю что требуется, недолго осталось ждать, скоро должна получить за уже сделанную работу. А что? Так тебе не нравится?
Казику нравилось решительно все, и прежде всего сама Элюня.
— Ну что ты, говорю же — просто великолепно! Только вот из того, что ты рассказала, места для меня не предусмотрено… Нет-нет, не слушай, глупости говорю, не ты должна предусматривать место для меня, это я должен был позаботиться о нас обоих. Элюня, коханая, послушай, признаюсь тебе… Я не бедняк, но все ещё никак не соберу достаточно средств… до сих пор все как-то пренебрегал жилплощадью, как-то не думал о необходимости… Кретин, скотина безмозглая.
— Минутку, — сказала сбитая с толку девушка. — Ты о чем?
— О тебе, любимая. О тебе и твоей работе. Это я обязан создать тебе условия, создать так называемый дом, в котором тебе будет удобно и приятно жить. А ты позаботишься об эстетике, это по твоей части. Так о чем ты начала говорить?
Теперь Элюня растерялась окончательно и не знала, что сказать. Самостоятельная жизнь ей нравилась до чрезвычайности, и она пока не собиралась менять её ни на какую другую.
— Я начала совсем о другом, — неуверенно произнесла девушка, — не о доме вовсе. Это ты свернул разговор на жилплощадь. А я хотела сказать о недоразумениях с тем типом, что мне по телефону угрожал. И ещё у меня была полиция. И ещё я собиралась с тобой посоветоваться.
Тут уж Казик осознал, что ему говорят, и весь превратился в слух. Элюня рассказывала, а Казик все больше мрачнел.
— И ты с ними должна опять встретиться?
— Да, вместе отправимся на скачки в субботу.
— И обо мне им сказала?
— Ну да, комиссар хотел убедиться, что в это время я действительно была на ипподроме.
— Назвала мою фамилию и адрес?
— Только фамилию, адреса они не спрашивали. Послушай, как ты думаешь, в чем здесь дело?
Казик долго молчал. Элюня терпеливо ждала.
— Сдаётся мне, речь идёт о каком-то мошенничестве, — наконец сказал парень. — Тот, кто тебя обзывал по телефону, потерял деньги и пытался уговорить тебя, чтобы ты посоветовала своему начальству их вернуть, ты отказалась, вот он и обратился в полицию.
— А я тут при чем? — обиделась Элюня. — Я никак не замешана.
— Твой паспорт замешан. Пожалуйста, вспомни, могли его у тебя украсть? Где и когда?
Элюня послушно стала вспоминать. Паспорт она носила в косметичке, косметичка всегда находилась в её сумочке, на самом дне. В каких местах сумка оставалась без присмотра?
— На телевидении, — подумав, вспомнила девушка. — Два раза я там была. Записывали мою рекламу, я наблюдала за записью, а сумку оставила в другой комнате. И ещё в редакциях журналов, я была за эти месяцы в нескольких, надо посмотреть в календарике, в каких именно. Переговоры обычно длятся долго, иногда проверяем на компьютере, как получилась реклама, бывает, что сумку оставляю у секретарши… Нет, не помню. Ты думаешь, кто-то специально на мой паспорт нацелился?
— Думаю, просто воспользовался случаем.
— А зачем это кому-то?
— Холера его знает. Паспорта может использовать всякая сволочь. Сама видишь, тебя в чем-то подозревают, значит, воспользовались твоим паспортом. Погоди-ка! Из того, что я понял, данная сволочь сделала своё чёрное дело как раз в среду, в то время, когда мы были на скачках. Значит, полиция вцепится в меня. Ты смогла бы обойтись другими свидетелями?
Какая— то маленькая часть Элюниного сознания удивилась, однако думать надо было о вещах поважнее.
— Могу, конечно. Там было полно свидетелей, да ты и сам знаешь.
— Вот их и назови. Любимая, мне сейчас жутко некстати общаться с полицией, если в твоих силах, не включай меня в данное мероприятие. Помнишь, я тебе говорил о своём отношении к роли свидетеля…
Последовательная и прямо-таки страстная неприязнь Казика к законности не вызвала у простодушной Элюни никаких подозрений, она просто приняла её к сведению.
В субботу Казик не мог сопровождать Элюню на ипподром, она отправилась одна. Комиссар полиции, Эдик Бежан, оказался весьма симпатичным при общении в неофициальной обстановке, не стал цепляться за Казика, обошёлся другими свидетелями. И вообще явился пунктуально, в директорскую ложу проник без помощи Элюни — полиция как-никак. И пан Юрек, и кассирша, и буфетчица, даже две буфетчицы охотно подтвердили присутствие Элюни в последнюю среду сезона в директорской ложе ипподрома. Пан Юрек даже конфиденциально признался полиции в том, что сделал ставку на выбранных Элюней лошадок и выиграл.
Последние сомнения Эдика Бежана развеялись. А поскольку он оказался на ипподроме первый раз, то подчинился нажиму завсегдатаев скачек, и прежде всего недавней подозреваемой, сделал ставку и выиграл больше ста злотых, что его настроило ещё положительнее по отношению к этой самой подозреваемой. Полицейский тоже человек.
— Что ж, порядок! — заявил он под конец скачек. — У пани есть алиби. Пани является жертвой, а не преступником. В случае чего прошу информировать нас.
И хотя Элюня не имела ни малейшего представления о том, жертвой чего именно стала и о чем следует информировать полицию, послушно согласилась. Тем более что в данную минуту все её помыслы занимал последний заезд, в котором она по наитию сделала ставку на совершенного фукса, проигнорировав фаворитов. Оказалось — угадала, огребла кучу денег, открывших вполне реальные перспективы меблировки всей квартиры.