Корпократия
Шрифт:
В начале 1970-х большинство людей, глядя на ландшафт корпоративной Америки, видели ценовой сговор, зарождение монополий, а конспирологи — еще и мировой заговор военно-промышленного комплекса, правительств и бизнеса, якобы представленный Трехсторонней комиссией [25] .
В реальности, однако, все было иначе. В американской политике Большой бизнес в целом был неповоротливым, неловким и неумелым игроком. Далекие от того, чтобы диктовать свою волю конгрессу, президенту и регулирующим органам, американские корпорации были поразительно не приспособлены к тому, чтобы оказывать давление или хотя бы влияние на законодателей, и постоянно попадали в неловкое или глупое положение. Вспомнить хотя бы, как General Motors пыталась с помощью частного детектива добыть компромат на Ральфа
25
Трехсторонняя комиссия (Trilateral Commission) — международная организация, объединяющая усилия Северной Америки, Западной Европы и Азии (в лице Японии и Южной Кореи) в подходе к главным мировым проблемам. Организована в июле 1973 года американским банкиром Дэвидом Рокфеллером. Пик деятельности и политического влияния Комиссии пришелся на 1960-1970-е годы. Стала прообразом «Большой семерки».
«Круглый стол» все изменил. Ограничив членство генеральными директорами компаний — их заместители не допускались на встречи и к работе комитетов — и потребовав от председателей комитетов содержать собственный штат, организация, на внешний взгляд, минимизировала свое физическое присутствие в Вашингтоне. Фактически же корпоративная Америка направила огромные ресурсы и самых лучших юристов и бизнес-консультантов в стране на выполнение программы Большого бизнеса — выстроить каналы влияния.
Распространяя собственные публикации, неустанно обхаживая (а порой и прижимая к стенке) прессу, конгресс и исполнительную власть, «Круглый стол бизнеса» преуспел в своей задаче. Позиции профсоюзов ослабли. Корпорации сбросили балласт пенсионных обязательств, которые еще недавно казались священными, как скрижали. Подняв знамя «реформы гражданского права» и делая огромные пожертвования на избирательные кампании на всех уровнях, «Круглый стол бизнеса» и его союзники ухитрились изобразить корпоративную Америку жертвой, а тех, кто пострадал от корпораций, — алчными хищниками, инициировав тектонический сдвиг в массовом сознании, сохраняющийся по сей день. Последние двадцать пять лет рабочая группа по корпоративному управлению формировала определение и восприятие этого термина таким образом, чтобы позиции менеджмента неизменно укреплялись, а акционеров — ослабевали.
Возможно, самым значительным результатом деятельности «Круглого стола бизнеса» стало то, что его неустанный самопиар привел к появлению нового класса топ-менеджеров — «царей-философов» [26] . Раньше типичный генеральный директор был хорошо оплачиваемым, но скучноватым персонажем, одержимым одной-единственной идеей — чистой прибылью и непосредственно бизнесом. Вам бы не захотелось оказаться рядом с ним за одним столом на банкете. Теперь же такое соседство — счастливый случай, и следует ловить каждое слово, которое он бубнит над своим ростбифом, — про эффективность корпоративных уставов, директоров и советов, про недостатки ведущих СМИ и про волшебную систему экономических, юридических и социальных ограничений, которая позволит расцвести тысяче бизнесов и создаст приливную волну, что поднимет все лодки.
26
В идеальном государстве Платона царь-философ творит благо, окруженный любовью и уважением сограждан.
Профессиональными специалистами обычно считаются аудиторы, юристы, специалисты по рейтингам, аналитики по ценным бумагам.
В другое время такие люди, как Ли Якокка, Джек Уэлш, Энди Гроув и Росс Перо, могли бы всю свою профессиональную жизнь провести, оставаясь неизвестными широкой публике. В нашу эпоху, в значительной степени сформированную благодаря рекламной кампании «Круглого стола бизнеса», они стали авторами бестселлеров, уважаемыми теоретиками бизнеса, людьми, у которых есть шансы стать президентами США. «Новые левые» по-прежнему присутствуют за столом — не могли же они внезапно совсем исчезнуть, но теперь их места далеки от почетных, зачастую рядом с кухней, совсем как воображал Льюис Пауэлл в своем меморандуме.
Главы корпораций набрали вес, какого у них не
Масштабы налета генеральных директоров на корпоративную кассу широко известны. Приведу пару самых наглядных примеров: в 1970 году, за два года до образования BRT, в среднем гендиректора получали почти в 30 раз больше рабочих. Сегодня этот разрыв вырос в 10 раз; это более чем вдвое превышает аналогичное соотношение в тринадцати других самых богатых странах мира. За период между 1990 и 2005 годами десять самых высокооплачиваемых генеральных директоров в США заработали в сумме 11,7 миллиарда долларов в виде вознаграждений и всевозможных бонусов, премиальных, выплат по программам долгосрочного поощрения и опционов. С 1996 по 2001 год, когда надулся, а затем стал сдуваться технологический пузырь на фондовом рынке, на долю 1 процента самых богатых американцев пришлось больше 20 процентов прироста национального дохода.
При этом общий размер вознаграждения не включает щедрые пенсии и выходные пособия, которые с завидным постоянством начисляют уходящим гендиректорам услужливые члены совета директоров и которые с таким же завидным постоянством скрываются от глаз любопытной публики. Выходное пособие в 210 миллионов долларов, что Роберт Нарделли получил от Home Depot в начале января 2007 года, — определенно огромные деньги, но эта сумма всего в 2–3 раза превышала среднее выходное пособие корпоративного топа, а не в 20 или 50, как можно было бы ожидать в более вменяемом бизнес-сообществе.
Но такая свобода обращения с деньгами компании — детская шалость в сравнении с мародерством, которым обычно сопровождается поглощение одного корпоративного левиафана другим. Когда в начале 2006 года Bank of America приобрел за 25 миллиардов долларов компанию по выпуску кредитных карт MBNA, ее генеральный директор Брюс Хэммонд получил на прощание кругленькую сумму 102 миллиона долларов — или по 51 миллиону долларов за каждый год из двух, проведенных у руля слабевшего гиганта. На Хэммонде этот аттракцион невиданной щедрости, однако, не закончился. Говорят, что бывшего директора ФБР Луиса Фри, который четыре с половиной года занимал пост старшего заместителя председателя совета директоров MBNA, поблагодарили 31 миллионом долларов — на такие деньги вполне можно купить парашют из чистого золота.
Официально «Круглый стол бизнеса» выражает обеспокоенность рассказами о вопиющих излишествах среди своих членов и в корпоративной Америке в целом. В опубликованных «Круглым столом» в ноябре 2003 года «Принципах исчисления размера вознаграждения руководства компании» говорится, что вознаграждение генерального директора «должно соответствовать долгосрочным интересам акционеров и корпоративным целям и стратегиям» и определяться «комитетом по вознаграждениям, целиком состоящим из независимых директоров». «Круглый стол бизнеса» настоятельно рекомендует таким комитетам при определении максимального размера вознаграждения учитывать все выплаты, возможные поощрения и бонусы и привлекать к работе экспертов со стороны, а корпорациям предписывает предоставлять акционерам «полную, точную, своевременную и понятную информацию относительно всех составляющих вознаграждения высшего руководства и практики его начисления».
В действительности BRT прикладывает все силы, чтобы обойти принципы, которые сам же декларирует. Пол Ходжсон из The Corporate Library показал, как в то же самое время, когда «Круглый стол» провозгласил полное раскрытие информации о вознаграждении «надлежащей практикой», его председателю Генри Маккиннеллу тихонько и без огласки назначили в Pfizer пенсию 5,9 миллиона долларов в год. Причем эту сумму увеличат, если он решит заново «вступить в брак», — и это генеральному директору, при котором курс акций компании упал на 40 процентов!