Корпократия
Шрифт:
От созерцания этого ужаса я перешел к рассуждениям о последствиях деятельности корпораций для общества и впервые в жизни задался вопросом: а не является ли корпорация чудовищем Франкенштейна? Что, если человечество создало «машину богатства», которая его в конечном счете уничтожит? И так началось то, что стало делом моей жизни: разобраться в подоплеке могущества корпораций, чтобы создать систему, создающую богатство и одновременно соблюдающую интересы общества.
Ирония судьбы — променяв успешнейшую карьеру в бизнесе и праве в Массачусетсе на политическое фиаско в Мэне [1] , я, благодаря Провидению ли, стечению обстоятельств или еще чему-то, приобрел опыт, необходимый человеку, отстаивающему нормы добросовестного корпоративного управления. Я был генеральным директором нескольких крупных компаний и основателем или учредителем многих небольших, был председателем совета директоров
1
Монке дважды баллотировался в сенат США от штата Мэн. — Здесь и далее прим. переводчика.
С годами, вылущивая правду о власти корпораций из шелухи фальшивых слов и презентаций, я начал ощущать присутствие противостоявшей мне тайной и могучей силы. Порой я мог идентифицировать отдельных людей или целые организации — как я делаю в этой книге, но по большей части у меня было только смутное и плохо осознаваемое ощущение, что на защите власти корпораций стоит какая-то сплоченная и сильная группа.
Звучит, конечно, немного параноидально, но такой опыт, как у меня, действительно делает человека немного параноиком. Одного только конфликта с руководством Sears Roebuck хватило бы для доказательства существования этой таинственной силы.
В 1991 году я выдвинул свою кандидатуру в совет директоров Sears Roebuck и организовал среди акционеров кампанию, которая почти удалась. Дела у фирмы шли плохо, все признавали, что ее бизнес-план — это катастрофа. Чтобы сохранить акционерную стоимость, остановить падение акций, нужно было реорганизовать правление и совет директоров, и именно это я намеревался сделать. Компания была готова заплатить мне любые деньги, только чтобы я от нее отстал, но не шла ни на какие существенные преобразования. Когда же наконец в Sears Roebuck пошли на реформы — речь шла уже о ее выживании, — руководство даже не поблагодарило меня, хотя действовало в соответствии с той знаменитой полосной рекламой в Wall Street Journal, где я предлагал провести сокращение расходов [2] . Чем было вызвано такое неприятие? Тем, что я атаковал систему и те, кто ее контролировал, не хотели перемен.
2
В апреле 1992 года Монке за свой счет разместил в Wall Street Journal рекламу, где под силуэтами членов совета директоров Sears, Roebuck & Со. красовалась подпись «Нефункционирующие активы». Монке, поименно перечислив всех директоров, утверждал, что они ответственны за падение курса акций, и предлагал реформировать управление компанией. Руководство, смущенное такой антирекламой и вызванным ею резонансом, пошло на ряд предлагавшихся Монксом реформ, несмотря на то что на выборах в совет директоров он получил всего 12 процентов голосов и не вошел в его состав. Рынок отреагировал скачком котировок на 9,5 процента в день объявления об изменениях и ростом акций на 37 процентов в течение года.
Опыт, полученный в Sears, меня не столько обозлил, сколько многому научил. Я всю жизнь чему-то учился, а это была великолепная возможность заглянуть за кулисы Великой и Ужасной Корпорации. В других случаях, однако, я не мог не прийти в ярость. Так было, например, когда Джей Лорш, профессор Гарвардской школы бизнеса (вряд ли его можно назвать революционером и диссидентом), представил небольшой группе специалистов книгу о директорах корпораций, в написании которой он принимал участие. Мероприятие организовало почтенное издательство Harvard Business School Press. Книгу разнесли в пух и прах, авторов заклевали, и Брюс Этуотер, в то время возглавлявший компанию General Mills и комитет по корпоративному управлению «Круглого стола бизнеса» [3] , подвел итог этой «встречи с читателями», заявив: «Такие заведения, как ваше издательство, должны дважды подумать, перед тем как публиковать материалы подобного сорта. Конечно, если они и впредь хотят получать от нас поддержку». Дословно. Так выглядела сила, защищавшая статус-кво.
3
«Круглый стол бизнеса» (Business Roundtable, BRT) — влиятельная организация деловых кругов, объединяющая руководителей крупнейших корпораций Америки, в которых работают около 10 миллионов человек. Выступает за меры по стимулированию экономического роста, защиту интересов бизнеса государством. Занимается лоббистской деятельностью. Основана в 1972 году. Штаб-квартира в Вашингтоне.
Были и другие реалии, которые я пытался изменить, например, то, что власть корпораций стала доминирующей силой в США, а власть генерального директора — доминирующей силой в корпорации; инвестиционные фонды, будучи крупнейшими акционерами публичных компаний, закрыли глаза на свои обязанности действовать в интересах инвесторов и защищали существующую систему власти; практически отсутствовали механизмы, позволяющие заставить этих доверительных управляющих исходить из приоритетности — даже исключительности! — интересов их бенефициаров.
На борьбу с этими реалиями я потратил большую часть последних тридцати с лишним лет жизни. По счастливому стечению обстоятельств в 1983 году меня назначили руководить в Министерстве труда отделом, отвечавшим за выполнение закона «О пенсионном обеспечении наемных работников» 1974 года (ERISA), который определял структуру и методы управления корпоративными пенсионными фондами. С этой «высокой трибуны» я и пропагандировал внедрение требований о фидуциарных обязанностях фондов, в особенности в части голосования акциями в интересах участников пенсионных планов. На этом посту я не раз приходил в отчаяние от невозможности что-либо изменить (сила укоренившегося безразличия была почти так же велика, как сила статус-кво), но получил такие знания, какие не смогла бы дать ни одна аспирантура.
Инвестиционные фонды просто физически не могут отслеживать все происходящее в тысячах компаний, куда вложены их деньги. Поэтому я помог основать компанию Institutional Shareholder Services (ISS), которая оказывает информационные и консалтинговые услуги, в том числе выдает рекомендации по голосованию на собраниях акционеров. Поскольку ISS могла действовать только в ответ на запросы клиентов, мы организовали инвестиционный фонд LENS, основанный на принципах активистской инвестиционной деятельности. Нашей целью было показать, что активная позиция акционеров окупается и способствует росту рыночной капитализации компаний. Без этого мы, наверное, никогда не смогли бы преодолеть пассивность фондов институциональных инвесторов, которую те почему-то объясняют контролем за расходованием денег бенефициаров. И хотя слишком многие инвестфонды по-прежнему как огня боятся любой активистской деятельности, наша работа и работа многих подобных фондов, которые нам удалось подключить в последнее десятилетие в США и Великобритании, убедительно показала, что реформирование корпоративного управления приносит существенную выгоду.
Сегодня мы продолжаем создавать новые организации, предоставляющие информацию о корпоративном управлении, и интерес к ним растет. Так, Trucost консультирует по экологическим проблемам. Независимая исследовательская компания Corporate Library, которую основали мы с Нелл Миноу, моим партнером во многих подобных проектах, изучает вопросы корпоративного управления, составляет рейтинги и разрабатывает новые инструменты для замера фактической стоимости недобросовестной корпоративной практики. Поначалу мы с Нелл не хотели самостоятельно этим заниматься, но, когда других желающих не нашлось, организовали ее сами.
Больше четверти века усилий, порой казавшихся бесполезными, подтвердили мою убежденность в том, что капитализм и такое его проявление, как корпорации, предоставляют человечеству прекрасную возможность улучшить свою судьбу. Эти годы со всеми их разочарованиями и порой необоснованным энтузиазмом научили меня скромности. И все же в конце концов я стал понимать, что предназначение корпорации заключается в извлечении максимальной прибыли при соблюдении норм законности. Это цель, но есть еще и природа корпоративного зверя как сложной адаптивной системы в рамках новой глобализованной экономики, размывающей традиционные национальные определения. Адаптивные механизмы не подчиняются линейным правилам; силы адаптации с неизбежностью порождают противодействующие силы. В конечном счете здесь нет решения, кроме приверженности самому процессу, отражающему фундаментальные положения Конституции США.
Единственный игрок в корпоративной команде, кто по мотивации, компетенции и стимулам может сравниться с топ-менеджерами, — это акционер, фактический собственник. Непредвиденные последствия принятых с самыми благими намерениями федеральных программ привели к тому, что большинству акционеров заткнули рот, а меньшинство предпочло самоустраниться от управления компаниями. Одни не могут, другие не хотят — в образовавшемся вакууме разрослись уродливые опухоли, и корпорации приняли тот неприемлемый вид, который я называю корпократией.