Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век
Шрифт:
– Извини, что испортил вечер. Просто на работе сегодня было происшествие… неприятное.
– А подробнее?
Я пересказал в общих чертах.
– О третьем объявившемся творце я слышала, но какое совпадение, что она оказалась дочерью Юрия. Хотя можно было догадаться.
– Что? – вскинул я голову.
– Редклиф, ну не будешь же ты отрицать, что творцов тянет к себе подобным. А в твоем случае тяга личного характера, и проявилась она давно.
– Что ты такое говоришь? – нахмурился я.
– Ты любишь ее, и очень сильно, если спустя
– Все так очевидно?
– Для меня да, я давно тебя знаю.
– Я не должен испытывать к ней чувства.
– Ты был обречен с самого начала.
– О чем ты? – удивился я.
– О том, что всю жизнь тянулся к Насте и заботился о ней. Ты можешь обманывать себя, что это только из-за ответственности, но я согласна с Ольгой Разинской: творцы, которые предназначены друг другу, обречены с самого начала. Хотя сила твоих чувств изумила меня: ты так переживаешь за нее. Но творцы всегда любят слишком сильно. Не так, как мы, обычные люди.
– Ты жена главы западной корпорации и слишком много знаешь о нас, – скривился я.
– И еще я женщина и знаю, что после того, как ты ее отчитал, у тебя будут проблемы. Надеюсь, ты не был груб? – И, прочитав на моем лице смятение, воскликнула: – Ох, Редклиф, как можно обидеть так женщину, которая тебя любит и готова пожертвовать собой ради твоего спасения?!
– Почему ты решила, что она неравнодушна ко мне?
– Ты что, дурак? – изумилась Нина. – Как можно этого не понять?
– Ты просто не знаешь Настю, – не соглашаясь, покачал я головой. – Может, я ей и нравлюсь, но это не любовь. Она такая несерьезная… большой ребенок.
– О да, – мрачно протянула подруга. – Ты, я погляжу, просто специалист. Ну-ну… Не жалуйся только потом.
– Давай оставим разговоры обо мне и перейдем к делу.
Посмотрев на меня с жалостью, Нина взяла меня за руку и сочувственно сжала ее, ободряюще улыбнувшись. Я ответил вымученной улыбкой.
Внезапно мелькнула вспышка.
– Неужели тут репортеры? Если это снова «Сплетник»…
– Да ладно, подумаешь, – отмахнулась Нина. – Мы давние знакомые, ничего провокационного они не напишут. Тем более я замужем за твоим другом, и им это точно известно.
– Ты не представляешь, на что готовы люди ради рейтинга, – мрачно ответил я. – Но перейдем все-таки к делу… Что у вас с Джеймсом имеется?
Анастасия Разинская
Домой я не поехала, так как вернулась полностью измотанная. Сил не было совершенно ни на что, кроме как помыться и уснуть, но в последнем мне было отказано. Всю ночь я пролежала, глядя в потолок и перебирая различные варианты своего дальнейшего поведения, потом передумывала и меняла решения. А следом вспоминала важные для меня моменты и снова сомневалась.
Лишь к утру я смогла забыться тяжелым сном, чтобы подскочить
Я решила отправиться в город и уже там чего-нибудь поесть. А потом поговорить с Редклифом и попросить его не обижаться.
Но в холле Цитадели мой взгляд упал на свежие газеты, и есть расхотелось.
На первой странице одной из желтых газетенок красовалась фотография Фордайса, на которой он радостно улыбался женщине немного за тридцать, держа ее за руку. Заголовок был еще красочнее: «Князь со своей давней подругой Ниной Ольховой. Баронесса забыта?»
Совершенно невинные слова, но кто слышал сплетни о нас, которые ходили в кругах знати, намеки поймет.
Я даже не стала думать, правда это или нет и какие отношения связывают творца с его… подругой. Просто поняла, что так зацикливаться на отношениях нельзя. Я мучаюсь, страдаю, схожу с ума, а у него все хорошо и беззаботно.
Может, кто-то бы и не согласился с моим решением, но душа просила покоя. Я так больше не могла. Я не Лукреция и не могла читать мысли, поэтому уже не знала, что и думать о наших с князем отношениях. Я гадала, и это изматывало и постепенно убивало. Надежда и постоянные сомнения выедали меня изнутри.
Не могу больше храбриться, да и не хочу. Его слова, сказанные вчера, заставили подумать, будто он переживает, а оказывается, у него – все прекрасно. Мне было больно, а я не могла выудить в рассуждениях ни одной причины, почему сердце «кровоточит». Внутри все застыло, есть расхотелось.
Осторожно вернув газету на место, я решилась на шаг, на который, наверное, должна была решиться уже давно.
Окинув себя взглядом в зеркале и отметив бледный вид и покрасневшие глаза, я покинула Цитадель и на большой скорости понеслась на мотоцикле в город. Холодный ветер бил в лицо, и это заставляло забыть о сердечной боли, пусть и ненадолго.
Домой я не стала заезжать, сразу направившись в главное здание Лемнискату, хотя лучше бы я не ходила. В холле около ресепшена стоял Фордайс вместе со своей знакомой и смотрел ту самую газету, которую недавно смотрела я.
Рано утром и вместе? Ночь прошла удачно?
От боли перехватило дыхание, и я одернула себя. В конце концов, князь мне ничего не должен.
В этот момент он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Я вымученно улыбнулась.
– Настя?
Первым желанием было проигнорировать князя, но это было бы все равно что признаться в своих чувствах.
– Добрый день, – поздоровалась я.
– Настя, позволь тебе представить мою хорошую знакомую Нину Ольховскую. Нина, это баронесса Анастасия Разинская.
– Очень приятно, – улыбнулась мне женщина.
Красивая, вежливая. А главное, одета с иголочки и очень элегантно. Очень подходит ему.
– Рада познакомиться, – соврала я.
– Редклиф мне столько про вас рассказывал!
Сколько людей называют князя по имени? Понятно, что эти двое не чужие друг другу.
– Ничему не верьте! – растянула я губы в улыбке.