Корпорация М.И.Ф. (сборник)
Шрифт:
Единственное осложнение состояло в специфике продукта с точки зрения разумности его выноса за ворота фабрики. Даже если бы я хотел вынести несколько образчиков, что на самом деле не соответствовало действительности, поскольку, как я уже отмечал, у нас дома такого сколько угодно и куда лучшего качества, так вот, даже в этом случае «натуральный запах, сжимающий вас в своих объятиях», не позволил бы мне пройти незамеченным мимо самых тупых охранников.
Как потом оказалось, все складывалось в мою пользу. Когда наконец подошло время уходить, я обнаружил, что вынести товар с фабрики вовсе не так легко, как я сперва полагал. Все рабочие каждый раз на выходе подвергались, самой тщательной проверке со стороны мрачных субъектов, определенно знавших свое дело, и хотя нам не
Это разом сняло мои претензии к Рокси за шутку с «собачьими безобразиями». И после пары тычков Сиону за его роль в этом розыгрыше мы все вместе отправились на поиски каких-нибудь запретных развлечений.
Так вот, если это последнее покажется вам недостойным времяпрепровождением, то не спешите выносить свой вердикт и читайте дальше. Уже упоминалось, что фабрика, где мы вели следствие, располагалась в одном из не занесенных ни в какие каталоги и обожаемых деволами измерений. А поскольку единственный путь в это измерение идет с Базара через фасадное предприятие владельца и он, понятно, не в восторге при мысли о сотнях работяг, топающих через его кабинет после каждой смены, то один из пунктов контракта для работы на означенной фабрике обязует заключивших его соглашаться на недельное пребывание в этом незарегистрированном измерении. Для этой цели владелец предоставил рабочим комнаты. Но так как он особенный скряга даже среди деволов, то каждую из комнат делят между собой работающие по сменам. То есть твоя комната принадлежит тебе только одну смену, а остальное время ты либо работаешь, либо где-то болтаешься. Чтобы мы не заскучали между работой и сном, владелец понастроил для нашего развлечения разные бары, рестораны, кинотеатры и видеосалоны. Все это стоит немалых денег, но их можно вычесть из нашего жалованья. Если вам это покажется чем-то вроде замкнутой экономики, то спешу напомнить, что никто и никогда не обвинял деволов в тупости, когда дело касается извлечения прибыли. Все это должно объяснить, почему мне поневоле пришлось идти кутить с Рокси и Сионом, вместо того чтобы отправиться к себе в комнату перечитывать классику, к чему я склонен значительно больше.
Ну, если говорить откровенно, легкомысленное времяпрепровождение оказалось вполне терпимым. Разумеется, мой новый имидж не позволяет мне распространяться здесь о скуке этого и последующих вечеров. Собственно, потому я едва ли не инстинктивно пытаюсь описать их покруче. Ведь естественно было предположить, что прогулка в компании парней с фабрики магических шуток и новинок просто обречена быть веселее некуда. Но оказалось, телефонные забавы с ложным вызовом легавых и то интереснее. Короче, ребята старались ублажить меня выпивкой, азартными играми и даже парочкой драк... В общем, та же старая скукотень, какой предается любая мужская компания. Но чаще всего они сидят и жалуются на фабричную работу и на то, что им недоплачивают... это я обычно пропускал мимо ушей, так как не родился еще ни один работяга, который был бы не склонен именно к такому занятию. Я с ходу определил, что во всей моей новой компании нет никого достаточно сведущего в изящных тонкостях бескапитального, то есть преступного, предпринимательства, чтобы разговаривать со мной на моем уровне. В век специализации такое неудивительно, но означает, что мне не с кем поговорить.
И это меня постоянно гнетет, причем чувство подавленности с течением времени все возрастает. Мой дух разъедает не работа и не общество работяг, а все отдаляющаяся возможность быстренько разделаться с этим заданием.
Кажется, чем энергичнее я веду свое агентурное расследование, тем непонятней мне становится, как совершаются эти кражи. Чем лучше я узнаю своих собратьев-работяг, тем больше убеждаюсь, что среди них нет несунов, даже мелких. Это не значит, что они страдают избытком честности, больше того, я уверен, они не пройдут мимо того, что плохо лежит, как и все, с кем я когда-либо имел дело — хоть в школе, хоть в бизнесе. Просто отдаю должное плотности охраны фабрики, через которую надо пробиться.
Без ложной скромности замечу, что в наш век специализации работа моего профиля требует навыков, о которых понятия не имеет никто из встреченных мною работяг. И само собой, когда после недели усиленных поисков я все еще не придумал никакого имеющего, на мой взгляд, достаточно шансов на успех плана хищения, я не мог не прийти к выводу, что система фабричной охраны непробиваема для любителя, пусть даже талантливого.
Учитывая все это, я вынужден был признать, что у нас не только мало шансов найти быстрый ответ, но есть вероятность и вовсе провалить дело. Такие мысли вызывали у меня большое беспокойство и вели прямиком к депрессии, поскольку я сориентирован на успех не меньше, чем все прочие.
К концу недели мое настроение окончательно упало, особенно когда мне вручили чек с недельным заработком. Я не рассчитывал на фабричные деньги, так как босс мне уже хорошо заплатил. Тем не менее я был удивлен, узнав, какую сумму принес Ыне мой недельный труд. По правде говоря, я снова поддался искушению преуменьшить испытанное ощущение. Я не был удивлен, я был потрясен... а это дело худое — спросите любого из Синдиката, — потому что в таком состоянии я склонен выражать свое нервное расстройство физически.
То, что я не нуждался в фабричном заработке, немного сгладило мое потрясение, и потребовалось всего трое моих товарищей-работяг, чтобы оттащить меня от кассира, сообщившего мне плохую новость. Конечно, меня угостили парой дротиков с транквилизаторами, которые, как мне говорили, обычно применяются компаниями на Базаре для разрядки кадровых отношений. Если ваша компания еще не практикует такое, от души рекомендую, так как это, безусловно, бережет здоровье кассиров и, следовательно, сводит к минимуму расходы на обучение новых.
Так или иначе, как только я утих до такой степени, что всего лишь швырял мебель, и кассир успокоился, то есть получил достаточно первой помощи, чтобы заговорить, он объяснил мне суровые реалии. Из моего заработка вычли не только стоимость вышеупомянутых кутежей, но также и плату за жилье, которая — даже с учетом, что названная мне цифра составляет только треть суммы за это место ночлега, — ставит его на несколько делений выше самого шикарного курорта, где я когда-либо предавался своим декадентским удовольствиям. Представлен мне был также и подробный счет за каждую мелочь, отправленную мною за неделю в отходы, вплоть до последней крупинки эльфопыли. Я бы, конечно, полюбопытствовал, как произвели такой подсчет, ведь он указывает, что правила вычетов из зарплаты действуют на фабрике даже эффективнее, чем сдерживающая мои воровские порывы охрана. Но в то время я был слишком возмущен.
Я бы много чего мог сказать по этому поводу, если бы не объяснения, данные мне Рокси. По его словам, меня вовсе не выделяли для каких-то там особых придирок. Это общефабричная практика, от которой страдают все рабочие. Он также сообщил, что стоимость первой помощи кассиру вычтут из моего жалованья и что оставшихся денег мне не хватит на заход по второму кругу.
Из-за всего этого мне тяжело общаться с Банни на еженедельной нашей встрече и обмене сведениями, ведь я оказываюсь в ее глазах не только неудачником, но и нищим неудачником, а это самая худшая их разновидность.
— Что случилось, Гвидо? — спросила она, когда мы снова встретились. — Ты выглядишь ужасно!
Как я уже говорил, Банни умница, но, кроме того, она женщина и, значит, обладает безошибочным инстинктом на то, как поднять парню настроение.
— Я подавлен, — ответил я. — На этой фабрике ужасные условия труда, особенно если учесть получаемую нами плату...
В ответ на это Банни закатила глаза и простонала, выражая сочувствие.
— Ах, Гвидо! Ты говоришь точь-в-точь... как ты их там называешь? Ах да. Точь-в-точь как работяга.