Корпорация «Попс»
Шрифт:
Он отворачивается к доске, а мы с Эммой переглядываемся. Она пишет мне записку на клочке бумаги. Вот идиотище!!! — написано там. Не успевает она мне ее передать, как Дебил (а мысленно я его уже называю так) поворачивается и сердито вздыхает:
— Девочки.Я так и знал, что из-за вас будет беда. С девочками это вечно происходит. Дайте-ка сюда записку.
Он переводит взгляд с меня на Эмму.
— Какую записку? — удивляется она.
— У меня нет никакой записки, — пожимаю плечами я.
— Прекрасно. Вы обе, вон.
Раньше меня ни разу в жизни не выгоняли из класса. Будь я одна, определенно бы заплакала — но я не одна. Я с Эммой.
— Спасибо, что не наябедничала, — говорит она.
— Да все нормально, — неловко отвечаю я.
— Хочешь во время ланча потусоваться с нашенскими?
«Нашенские» — это все те популярные девчонки в плиссированных юбках и с блеском на губах. Чтоб я сдохла!
— Да, — говорю я, хотя подумывала сходить в шахматный клуб.
Что добавить к «да», я не знаю, и потому прислоняюсь спиной к стенке темного коридора. В голову приходит разное — типа, а не спросить ли «как ты думаешь, здесь водятся призраки?». Но боже упаси такое ляпнуть. О призраках говорить — совсем уж детство. Конечно, дома все читают книжки про призраков, ведьм и отважные банды детишек. Но то дом. Школа — его полная противоположность, и что бы ты ни делала в одном мире, в другом это копировать вообще-то нельзя.
В этой школе куда больше правил, чем в моей старой. Эти дополнительные правила придумали не директриса и не учителя, а сами дети. Это не просто «не говори о призраках и прочих пережитках младенчества». Если ты девочка, с мальчиком общаться не можешь. Никак. Если заговоришь с парнем (и я это знаю, потому что лопухнулась на прошлой неделе — поздоровалась было с Алексом), он весь покраснеет, а его дружки тем временем будут ржать, свистеть и чмокать, будто «лижутся» («сосутся»). Потом девочки прямо тебя спросят, с этаким презрением — чего это ты с мальчиком болтаешь? Если заговоришь с парнем, привлечешь к себе слишком много внимания, а последнее, чего хочется в школе, — это его привлекать. Именно поэтому, если поднимешь руку в классе, чтобы ответить на вопрос, или по-настоящему хорошо выступишь на физре или еще на каком уроке, все надуются. Никому не нравится показуха.
Если вправду хочешь заняться чем-нибудь эдаким, помогает быть членом банды. В банде все канает. Эмма смогла сказать то, что сказала Дебилу, только потому, что вся ее шарага была в классе и ее поддерживала. Если ты в банде, можешь делать буквально что угодно — в разумных пределах. Единственное, чего стоит опасаться: тебя могут вышвырнуть из банды за то, что ты «чудила» (скажем, прическа у тебя не такая, как у остальных девчонок), «трепачка» (разговариваешь с мальчиками), «бегемотина» (носишь вещи из секонд-хэнда или штопаные-перештопанные), и т. д., и т. п. Если ты в банде и хочешь поговорить с парнем, посылаешь к нему кого-нибудь еще из банды. Никогда, ни за что нельзя приглашать парня на свиданку самой. Если миссия твоей подружки успешна и ты идешь лизаться, разговаривать с парнем все равно запрещается. Конечно, маловероятно, что это случится со мной. И однако же эти правила ставят меня в тупик.
Банда не называется бандой. Если ты в ней, ты «тусуешься» с «нашенскими». Поверить не могу, что Эмма пригласила меня в свою. Это только на время ланча — или навсегда? У меня неправильная юбка. Уши не проколоты. Дома нет телевизора (что показалось бы ребятам из моей школы настолько странным и отвратительным, что это уже — мой главный секрет). У меня нет блеска для губ. Как будто читая мои мысли, Эмма вынимает из кармана баночку блеска.
— Хочешь капельку? — спрашивает она.
Может, это трюк? В понедельник я видела, как одна девочка, Кали, предложила другой — Лиз — сэндвич из своей коробки.
— Хочешь? — сладко спросила она.
Как только Лиз протянула руку за сэндвичем. Кали убрала его подальше и вместе со своими подружками принялась хохотать, изображая отвращение.
— Что за жадина-бегемотина, — сказала Кали.
И с тех пор все зовут Лиз «жадиной» и «бегемотиной». Вдобавок она жирная, отчего не легче. Этих трюков надо остерегаться. Скорее всего, данная транзакция с Эммой совершенно безопасна, так как публика отсутствует, но я все равно должна быть осторожной. Интересно, попользовавшись чьим-нибудь блеском, станешь «бегемотиной» или «тухлятиной»? А если я откажусь — не буду ли «зазнавшейся» или «зажравшейся»?
— Ты уверена? — спрашиваю я наконец.
— Да. Это со вкусом винограда, — улыбается она.
— Спасибо, — говорю я, беря у нее маленькую розовато-лиловую баночку. Сую туда палец, зачерпываю чуточку и мажу губы. Теперь понятно, почему эти «нашенские» так любят блеск для губ. Он и правда со вкусом/запахом винограда! И губы уже стали мягче. Если я собираюсь быть в ихней банде, придется мне купить свой блеск. Как это сделать? В каких магазинах он продается? У меня своих денег совсем нету. Может, выйдет попросить у стариков? Что-то сомневаюсь. Я в жизни не смогу им объяснить, почему он мне нужен, так что, скорее всего, ответят они что-нибудь типа: «Ну вот еще, Алиса. Странных ты хочешь вещей. Знаешь, такие штучки тебе на самом деле не нужны».
Я постигаю, что быть ребенком — парадоксально. Смотрите сами: в школе тебе отчаянно стыдно за все, что ты делаешь дома. Но дома странные правила и условности твоих школьных друзей приводят тебя в такое же замешательство. Неужто у меня впереди еще семь лет этого ада? И все же прямо сейчас я больше всего на свете хочу тусоваться с Эммой и «нашенскими». Я придумаю, как раздобыть блеск для губ и плиссированную юбку.
Мое сердце быстро бьется всю физру — а это последний урок перед ланчем. Пора. Я беспокоюсь, что Эмма забудет про свое предложение, но когда звенит звонок, она подходит к моей парте.
— Ну ты как, идешь?
Некоторые едят ланч из коробок в столовой, вместе с ребятами, кто кормится прямо там. Но Эмма и ее подружки обнаружили способ тайком залезть в «портакабинку» на кафедре краеведения. Одна из этих девчонок, Мишель, принесла с собой в сумке маленький портативный кассетник, так что мы сможем послушать в кабинке музыку и придумать для песен танцевальные номера. Это правда класс! Над одним хитом они особо работают, но я его не знаю. Сегодня я умудряюсь выпутаться, но завтра, если меня снова пригласят, я буду просто обязана знать эту песню. Сегодня я знакомлюсь с новыми друзьями. Мишель — маленькая, белобрысая, ходит после школы кататься на коньках. У нее есть настоящий, реальный тренер! Она хочет когда-нибудь поучаствовать в Олимпиаде, но берет с нас клятву об этом молчать. Если другие ребята узнают, они решат, что Мишель — ужасная снобка/показушница. Сара и Таня обе любят лошадей и вместе ездят по выходным. Обе хотят работать на местном ипподроме, когда закончат школу. Люси — балерина. И Эмма, и я ничем таким особенным, кроме школы, не занимаемся. Люси и Мишель не понарошку сидят на диете, хотя обе и так очень худые. Никто не ест во время ланча свой ланч из коробки; странное дело. Люси и Мишель вообще ничего не едят, а остальные — только шоколадные батончики, которые купили в фургоне по дороге к кабинке.