Корпорация "Третий Глаз"
Шрифт:
Перед глазами Татьяны замелькал калейдоскоп картинок. Вырезка из рекламной газеты, приемная в светло-зеленых тонах и хорошенькая девушка-секретарь, полумрак в комнате госпожи Кристианы, хрустальный шар с клубящимся туманом внутри, отчетливый запах сандала и хрипловатый голос гадалки...
Руки ее опустились, и темно-коричневая замшевая сумочка плюхнулась в лужу. Но Татьяна даже не заметила этого. Смех разбирал ее изнутри, смех неразумный, обидный для Николая, которому, как она прекрасно понимала, нелегко далось его признание.
– Тань, что с тобой?
– спросил Николай с тревогой, и Татьяна больше не могла сдерживаться. Она захохотала во все горло, до слез
– Тань, ты что...
– лепетал Николай растерянно, - да я ж просто... Тань, не надо... пожалуйста...
Но она никак не могла остановиться. Единственный фонарь в Татьянином дворе внезапно включился и осветил сумочку, валяющуюся в грязи, и озадаченное лицо Николая, и саму Татьяну, согнувшуюся пополам в пароксизме смеха.
Прохожие оборачивались на них, пытаясь понять, что так рассмешило эту симпатичную, красиво одетую женщину, раз она хохочет как ребенок. Но видели они только невысокого мужчину в расстегнутой куртке, и всем было ясно, что уж он, со своими всклокоченными волосами и трехдневной щетиной, точно не может быть причиной безудержного веселья. Прохожие задерживались на секунду, а потом бежали дальше по своим делам, забыв о странной парочке, и никто не знал, как долго смеялась Татьяна в лицо бывшему мужу.
Вечерний Горечанск продолжал жить своей жизнью. Люди собирались за ужином и обсуждали события за день, включали телевизоры и читали газеты, воспитывали детей и проверяли их домашние задания, кричали друг на друга и занимались любовью. И никому не было дела до женщины, которая внезапно получила то, к чему когда-то стремилось ее сердце, и которая отнюдь этому не обрадовалась.
Впрочем, не думали о Татьяне и ее желаниях и сами деятели из магической корпорации «Третий Глаз». В тот вечер, когда их первая клиентка смеялась у подъезда своего дома, Галя Сковородникова целовалась с Антонио в его спальне, а Денис Коврижко помогал сыновьям собрать модель самолета-истребителя Як-9.
Одна Марина Бекетова скучала в одиночестве дома, с грустью вспоминая Петра Александровича. Ей казалось, что весь мир разбился на счастливые влюбленные парочки, и лишь она осталась не у дел. Порой, когда она всматривалась в вечернее небо, в ее сердце рождалось неясное предчувствие больших и неотвратимых перемен, но Маринка только посмеивалась над собой и в предчувствия не верила.
Часть 2. История крестного отца. Глава 1
В комнате гадалки было темно и приятно пахло благовониями. Дима не мог сказать, какими именно, но ароматный воздух вдыхал с удовольствием. Напряжение потихоньку спадало. Хорошо сидеть в полумраке. Лица твоего не видно, дрожащих рук тоже, и никому не разглядеть, что ты ужасно стыдишься того, что притащился не куда-нибудь, а к магам, судьбу свою менять.
А что делать, если по-другому никак не получается?
– Я слушаю, - раздался бесстрастный хрипловатый голос гадалки.
Дима вздрогнул. Ах да, пора начинать. Он потер потные ладони, сглотнул и выпалил сразу, отрезая себе все пути к отступлению:
– Помогите мне изменить мою жизнь.
Дмитрий Евгеньевич Барсуков был среднего роста и возраста, внешность имел плохозапоминающуюся, хоть и приятную, проводил трудовые будни в стенах последнего работающего в Горечанске завода и проживал на пятом этаже стандартного панельного дома в центре города. Единственное в его жизни, к чему не лепился ярлык «средний», была его мама, Аделаида Васильевна, женщина заботливая, но властная. Еще ничего не зная об Аделаиде Васильевне, Галина почуяла в клиенте маменькиного сынка. Таких она недолюбливала, но Барсуков, против обыкновения, ей нравился. Хотя, конечно, куда ему до Антонио, черноволосого, жгуче-прекрасного Антонио, с которым они как раз сегодня вечером идут в кино...
Монотонный голос клиента вернул Галину к работе.
– Началось все три месяца назад, когда я решил, что пора в жизни что-то менять, и уволился...
– Да-да, - выдохнула Галина.
– Продолжайте.
На самом деле началось все гораздо раньше. Недовольство собой подспудно зрело в нем со школы, когда Аделаида Васильевна заставляла посещать музыкальную школу по классу скрипки, а Димочку больше всего тянуло побренчать на гитаре во дворе. В институте оно зацвело было буйным цветом и даже заставило Диму попросить комнату в общежитии, но мама не дремала и не выпустила сына из рук. Противостоять материнским упрекам Дима был не в состоянии, и история с общежитием быстро забылась.
После окончания института Дима остепенился. Он устроился на завод младшим инженером и сделал в квартире ремонт, а на все мамины вопросы о том, когда же он наконец познакомится с какой-нибудь хорошей девушкой, отвечал, что вот-вот и непременно. Но годы шли, а хорошая девушка все не появлялась, и Аделаида Васильевна стала терять терпение. То у одной, то у другой соседки были дочери или внучки на выданье, и фото с милыми женскими личиками время от времени попадали на Димин письменный стол. Увы, представления Аделаиды Васильевны об идеальной жене для сына кардинально отличались от представлений самого Димы, и никакого отклика в его сердце фотографии не находили.
– Значит, вы хотите, чтобы я помогла вам справиться с матерью?
– спросила гадалка, и Диме почудилась ирония в ее голосе.
– Или нашла невесту?
Дима смешался.
– Нет, что вы. Я совсем не о том... Это я так...
Одним словом, не вдаваясь в подробности, дожил Дмитрий Евгеньевич до тридцати восьми лет, ничего особо не нажил и даже с недовольством своим сроднился и внимание на него обращать перестал. Но однажды возвращался с работы, где проскучал очередной бессмысленный день, и вдруг понял, что больше так жить нет никакой возможности.
– Что, прямо так и поняли?
– засомневалась Галина, позабыв на секунду о томной госпоже Кристиане.
– Да, - твердо сказал клиент.
– Прямо так и понял. Возвращался с работы, шел по улице. Тепло еще было, как сейчас помню...
Был один из тех редких октябрьских вечеров, когда прогретая за день земля щедро отдает тепло, под ногами хрустят цветные листья, и с трудом верится, что зима не за горами. Дима решил пройти несколько остановок пешком, благо начальник уехал в командировку и с работы удалось уйти пораньше. Мама его еще не ждет, и он вполне может позволить себе насладиться хорошей погодой...
Проспект Славы, центральная улица Горечанска, мало располагал к наслаждению. Бесконечный поток машин, шум, гарь, люди спешащие и не замечающие ничего вокруг. Неузнаваемо изменился их мирный Горечанск за последнее время. Где милая сердцу тишина? Где уютные, залитые солнцем дворы? Где воздух, напоенный ароматом осенних листьев?
Дима замечтался, запоэтизировал и чуть не свалился, споткнувшись о высокий бордюр. Посмотрел под ноги и вытаращил глаза от удивления. Знакомый грязно-серый асфальт с трещинками вдруг превратился в блестящую красно-черную плитку. Дима оробел на секунду, замер на месте, предчувствуя развитие событий в духе голливудских хорроров. Но как только поднял голову, то сразу понял, что хоррор отменяется.