Корпорация "Третий Глаз"
Шрифт:
Маринка онемела.
– Нет, вы точно рехнулись!
– Галина энергично покрутила пальцем у виска.
– Никуда я не пойду!
– воскликнула Маринка.
– Ноги моей больше не будет в Белом доме!
– Но у нас нет другого выхода, - развел руками Денис.
– У тебя одной есть беспрепятственный доступ в здание.
Маринка вскочила с кушетки.
– Вы еще после крысы обещали, что больше никаких заданий не будет! Я... я не могу рисковать каждый день!
В комнате стало тихо. Антонио и Денис избегали смотреть Маринке в глаза, Галка хмурилась.
– Может быть, мне попытаться залезть в этот кабинет?
– предложила она.
– Я бы могла переодеться... скажем, уборщицей.
– Тебя охрана на первом этаже не пропустит, - буркнула Маринка.
– Там у каждой уборщицы пропуск.
– Тогда мне придется идти с дополнительной проверкой после травли грызунов, - вздохнул Антонио.
– Второй раз это может и не сработать, - сказал Денис.
Отчаяние захлестнуло Маринку с головой. Деваться некуда. Никто, кроме нее, не доберется до кабинета Добрышевского. Значит, ей снова придется терпеть нравоучения Елены Валерьевны, объясняться с Темой и разыгрывать из себя шпионку.
– Меня обязательно застукают, - обреченно сказала Маринка.
– Я чувствую.
– А ты не думай о плохом, - расцвел Антонио.
– Ты же умница. Ты справишься.
– К тому же мы будем в курсе того, что происходит, и подстрахуем тебя, - добавил Денис.
В четверг, как Маринка и предвидела, Тема набросился на нее с обвинениями. Он ревновал, сомневался и был оскорблен до глубины души. Маринка не знала, как от него отделаться. На дне ее сумочки был спрятан миниатюрный фотоаппарат, управляться с которым она практиковалась вчера до двух ночи, и ей не терпелось побыстрее забраться в кабинет Добрышевского, сделать нужные снимки и покинуть Белый дом на этот раз навсегда.
Но у помощницы мэра были свои планы на практикантов, и весь день Маринка с Темой провели, разбирая завалы бумаг в архивах.
Они вышли из подвала в половине шестого, еле живые от усталости. Тема заикнулся было о прогулке, но Маринка даже не ответила. Ей нужно было решить один важный вопрос: стоит ли пытаться осуществить свой план сегодня или лучше отложить его до завтра. Пятница - последний день практики, и если у нее ничего не получится, второго шанса не будет. Но, с другой стороны, сейчас она настолько устала, что уснет прямо в кабинете Добрышевского.
– Если завтра Елена нас опять в подвал отправит, я ее придушу, - пробормотал Тема.
– Никуда она нас не отправит.
– Почему? Завтра последний день практики. Она обязательно захочет поиздеваться над нами напоследок.
Маринка скрипнула зубами.
– Никуда она нас не отправит, - повторила она.
– Потому что я так хочу.
Они вышли на улицу в объятия по-настоящему теплого весеннего вечера, и Маринка вдруг подумала, что было бы здорово увидеть Андрея. Почему бы ему не прийти к Белому дому, чтобы рассказать о том, как прошла его встреча с Родионом или просто поблагодарить за совет? Ее так и подмывало расспросить Тему об Андрее, но он о своем соседе не заикался, и она из какого-то непонятного чувства стыдливости тоже молчала.
Маринка обвела взглядом площадь и вздрогнула от неожиданности. Владимир Добрышевский, только что вынырнувший из блестящей черной «ауди», быстрым шагом шел к ней.
– Мариночка, как я рад вас видеть! Я как раз о вас думал. Как ваша практика?
– Он протянул ей обе руки и сжал ее ладонь между своих.
– Неплохо, Владимир Григорьевич, спасибо. Завтра последний день, - сказала Маринка, краем глаза замечая искреннее изумление на лице Темы.
– Уже завтра?
– нахмурился Добрышевский.
– Как время бежит. А я ведь так и не уделил вам время.
От теплых ладоней мэра Маринке было очень жарко, но она не решалась убрать руку, а он словно забыл, что до сих пор не отпустил ее.
– Я все понимаю, у вас так много дел...
– пробормотала Маринка, желая провалиться сквозь землю.
– У меня не может быть никаких оправданий! Забота о молодежи должна быть превыше всего.
– Он как бы невзначай погладил Маринку по руке.
– Скажу Леночке, чтобы она освободила мне для вас время.
Маринка не знала, куда смотреть. Пронзительно-голубые глаза Добрышевского буравили ее и, казалось, видели насквозь, со всеми ее страхами и планами.
– Скажите, скажите, Владимир Григорьевич, - внезапно подал голос Тема.
– А то она второй день заставляет нас заниматься неизвестно чем.
Добрышевский нехотя оторвался от Маринки и перевел глаза на Артема.
– То есть вы недовольны, молодой человек?
– холодно спросил он.
Артем испуганно втянул голову в плечи. Маринка поспешила ему на выручку.
– Мы всем довольны, Владимир Григорьевич, - сказала она, отвлекая внимание горечанского самодержца на себя, - просто немного иначе представляли себе практику в Белом доме. Мы думали, что будем учиться основам управления, а Елена Валерьевна поручает нам только архивы разбирать. Например, сегодня мы целый день в подвале сортировали папки восьмидесятых годов...
Это было ябедничество чистой воды, но Маринка видела, что Добрышевский тает при одном взгляде на нее, и знала, что сейчас ей позволено все.
– Я обязательно с ней поговорю. Спасибо, что предупредили, Мариночка.
– Он в последний раз сжал ее многострадальную руку и наконец отпустил.
– Я возьму вашу практику под личный контроль. Обещаю, завтра не будет никаких архивов.
– Здорово!
– выдохнул Тема.
Маринка нежно улыбнулась.
– Что ж, тогда до завтра, - с видимым сожалением произнес Добрышевский.
Он бодро побежал вверх по ступенькам, а телохранители, которые до сих пор держались в стороне, с угрюмым достоинством пошли за ним.
– Классный мужик, - прошептал Тема с восторгом.
– По-моему, он к тебе неровно дышит.
– Тебе показалось, - отрезала Маринка.
– Он всего лишь очень внимательный и заботливый человек.
«Очень внимательный и заботливый человек» не подвел. Утром в пятницу Елена Валерьевна торжественно объявила практикантам, что сегодня не будет тяжелой работы, а их главным проводником в мир государственного управления станет никто иной, как господин Добрышевский.