Корпоративное бессознательное
Шрифт:
Очереди раздавались всё ближе. Кеорт вдруг подумал: а ведь охранникам завода сейчас приходится применять оружие. Вероятнее всего, они даже ведут огонь на поражение. По-настоящему. Они стреляют в других людей.
Когда «Магнум» занял завод и прогнал отсюда «Иллакис», обошлось без жертв. Но сегодня, возможно, кому-то из охранников придётся ликвидировать кого-то из нападающих. Такого не случалось уже очень давно, но этой ночью снаружи происходит что-то выходящее из ряда вон, и службе безопасности «Магнума» приходится отвечать соответствующе.
Кеорт молча порадовался, что он всего лишь рабочий. Взять в руки оружие и выстрелить в человека – просто немыслимо. Но прямо сейчас, там, снаружи, это происходило в действительности.
8. Нет ничего, чего нельзя было бы сделать во имя компании.
Устранить угрозу компании – долг каждого сотрудника. С этической точки зрения, ликвидация допустима, если человек покушается на компанию, но на такое… действие способны лишь люди, прошедшие специальные тренинги, психологически подготовленные к выполнению ликвидаций: охранники, сотрудники служб безопасности, оперативники. В особых случаях для ликвидации конкурентов нанимали аутсорсеров – всевозможных военных.
Рабочие и другие сотрудники массовых специальностей не обучены ликвидировать. Кеорт подумал, что для защиты «Магнум корп» он, конечно, сделает всё возможное, но вряд ли у него что-то получится…
Он вдруг отчётливо увидел, как из барака на утреннее солнце выносят его труп, и с трудом проглотил вязкий комок страха.
– Квинт! Эй, Квинт! – раздался сиплый шёпот с нижнего яруса койки.
Кеорт глянул через край кровати. Вернон Гиллио, старший специалист-проектировщик, смотрел на него снизу выпученными белыми глазами.
– Ты стрелять умеешь? А, Квинт?
Вернон судорожно комкал край засаленного одеяла, натянутого по самый подбородок. Похоже, нервозность заставила его заговорить с Кеортом. До этого они только здоровались.
– Нет, – ответил Кеорт. – Я никогда не стрелял.
– А оружие у тебя есть? – Вернон словно не услышал ответа.
Кеорт покачал головой, только потом подумав, что в тёмном бараке собеседник мог этого не разглядеть. У Кеорта никогда не было оружия. И даже если бы оказалось, он не знал бы, что именно с ним делать.
– Как думаешь, кто это? – Вернон не замолкал. – Кто вступил с нами в конфронтацию?
– Не знаю, – Кеорт пожал плечами. Из-за нервозности движение получилось дёрганым. – Может, ленноксы. Или тригонцы.
– Возможно. Только бы не «Ай-Ю-Джи».
– Китайцы? Может, это и они.
– Лучше бы кто-нибудь другой. Я слышал, «Ай-Ю-Джи» расстреливают всех, у кого не было с ними соглашения о сотрудничестве.
Собеседник Кеорта натянул одеяло ещё выше, словно по-детски пытался спрятаться под ним.
– Никогда не хотел на эту планету, – сказал он чуть слышно. – Я раньше работал на Литании.
– На самой Литании? – спросил Кеорт, стараясь не обращать внимания на происходящее снаружи. – И как там было? Так хорошо, как говорят?
– Даже лучше.
Вернон на секунду отвёл глаза, вспоминая. Снаружи разразилась беспорядочная пальба, и проектировщик вздрогнул, возвращаясь к действительности.
– Хотел бы я сейчас быть там, – произнёс он совсем уже тихо. – Проклятая Терна…
– А зачем тогда ты прилетел? – спросил Кеорт.
Вернон глянул на него с печальной обречённостью.
– Мой процесс перевели сюда. Я специалист-проектировщик. Проектное управление передали на Терну-31, так что… сам понимаешь. Судьба, что тут можно сказать…
Он помолчал, потом произнёс надломившимся голосом:
– У меня жена там осталась. И сын. Она в управлении снабжения…
10. Не ропщи. Не жалуйся на тяготы. Не желай знать больше, чем тебе положено.
Кеорт молча посочувствовал Вернону. Перевод управления – это всегда трагедия для сотрудника и вместе с тем обычное дело. Когда принято решение о переводе, сотрудникам приходится бросать друзей, отношения, устроенный быт. Иногда и семью, если процесс близкого человека остался там же, где и был. Выбирать никому не приходилось – каждый следовал за своим призванием, туда, где лучше всего мог послужить общему делу.
У самого Кеорта никогда не было жены. По данным статистики, сотрудники компании заводили семью, когда выходили на пенсию. Кеорт находил это вполне рациональным: пока человек работает в компании, у него есть дела поважнее семьи.
– Может быть, это некорпораты забрались за едой и лекарствами, – сказал Вернон. – Служба безопасности их накрыла, началась перестрелка… Вот и всё. И никаких…
Его прервала стрельба. Бой переместился достаточно близко, чтобы на фоне простых винтовок и автоматов можно было различить отрывистые свистящие выстрелы, не похожие на звук огнестрельного оружия.
«Оружие с магнитным ускорителем, или импульсное, – подумал Кеорт. – А то, что грохотало чуть раньше – стационарный пулемёт или каталитическая ручная пушка. И то, и другое слишком высокотехнологично не то что для некорпоратов, но и для любого из представительств, оставшихся на планете. У нашей службы безопасности нет ничего подобного. Возможно, именно поэтому звуки перестрелки становятся всё ближе».
9. Не лги компании. Ни коллеге, ни начальнику своему тем паче.
Кеорт не сказал, что думает о происходящем снаружи – испуганный Гиллио выглядел слишком жалким. Впрочем, сосед Кеорта был не настолько глуп, чтобы поверить в собственную версию.
– Это не некорпораты, – едва слышно произнёс Вернон. – Кто бы там ни был, они не за продовольствием пришли, это точно.
Вернон затих. Чтобы не молчать, Кеорт задал вопрос, на который уже знал ответ.
– А за чем, по-твоему, они явились?
– Я думаю, им нужен «Харон».
«Харон». Десантный бот МДБ-221 работы конструктора П.Л. Харрона. Во всех бумагах эта модель всегда обозначалась как «Лазарь-15», но его мало кто так называл. Во всяком случае, Кеорт и его соседи по бараку именовали его исключительно «Хароном» последние три недели, пока восстанавливали в нём все перегоревшие цепи, блоки и схемы и устанавливали на него снятые с других машин элементы, пытаясь заставить сожжённый электромагнитным импульсом бот снова взлететь.