Корпулентные достоинства, или Знатныи? переполох. Часть 2
Шрифт:
– Пари? – удивился он. – Как интересно. И что же вы предлагаете, Евдокия… Поликарповна.
А я внутренне усмехнулась. Научила ведь обращаться к себе по имени отчеству! А то в первый же день чуть ли не на Дусеньку перешел. Хлыщ заграничный!
– Давайте договоримся так: если вы целый вечер сможете проносить у себя на лацкане бутоньерку, то я, так и быть, пойду с вами на свидание, но если нет… – я стрельнула в него глазками. – Вы перестанете досаждать мне цветами и вообще забудете о моей скромной персоне.
В глазах мужчины читался явный вопрос. Он чувствовал подвох, но
– А если цветок сам по себе осыплется к концу вечера или ненароком оторвется с лацкана?
Я изобразила на лице тень недовольства его прозорливостью.
– А мы сделаем так, что цветок не просто не осыплется, он не завянет еще неделю! – наивно хлопая ресничками, заявила Наташа. – Я это могу, правда, девочки? – Мы все закивали. Она тут же достала откуда-то бутон и сунула прямо под нос графу, он скривился. – Что, не нравится запах? – состроила расстроенную мордашку девушка. – Тогда вы сами можете выбрать приглянувшийся вам бутон.
Граф был обескуражен, но быстро собрался и нашел в ближайшем букете подходящий цветок. Осторожный, гад. Только наш цветочек свое дело уже сделал.
– А у меня как раз есть подходящая иголочка, чтобы приколоть его. Поверьте, он сможет оторваться, только если вы сами решите его снять!
Я достала припрятанную совершенно обычную с виду иголочку, которую заговорила еще вчера. К слову, идею о заговорах подал мне все тот же Сережка, которого я пристроила во дворец пажом.
Наташа взяла из рук графа цветок и укрепила его магией – теперь его разве что растоптать можно, а повредить случайно никак – и передала цветок мне. Я подошла к брюнетистому лису и под его недоверчивым взглядом приколола бутон. После чего мужчина пригласил меня на танец. И я даже ни капли не удивилась, что кавалера, которому этот танец был заранее обещан, рядом не оказалось.
Почти весь танец прошел молча, посол явно не понимал в чем подвох, искал и не находил, хотя своих лисьим носом его чуял. Но что он мог там учуять? Если все запахи ему отбил так неаккуратно сунутый в нос цветочек.
– Евдокия Поликарповна, я не понимаю… – наконец, не выдержал он. – Это слишком легкое испытание…
– А вы не думали, что я просто захотела сходить с вами на свидание? – я заглянула ему в глаза и многообещающе улыбнулась, после чего скромно потупилась. Его челюсть отвисла, но лишь на секунду. Не ожидал он от меня такой резкой капитуляции, ох не ожидал. Что ж, не буду его разочаровывать. – Но раз вы считаете, что все слишком просто… – я положила в бутон маленький шарик. – Вот, – и послала точечный магический импульс, который проколол воздушную защиту содержимого шарика. В это время танец подошел к концу, партнер возвращал меня подругам, а потому магической манипуляции с моей стороны не заметил, лишь то, что я что-то положила в бутон. Только он уже вряд ли что-то там сможет найти… – Надеюсь, граф, вы справитесь со столь легкой задачей, – призывно улыбнувшись, я попрощалась.
Граф не знал и даже не догадывался, что подаренный ему цветочек начал источать еле заметный неприятный запах, который стараниями наших замечательных парфюмеров от магии с каждой минутой становился
***
Граф Рассел только что закончил второй танец после того, как пообщался с Евдокией. Его не оставляло чувство какой-то подставы с ее стороны, хотя мысли о том, как он проведет с ней свидание, знатно будоражили кровь. Он не сомневался, что сумеет выиграть это глупое пари. Но вот понять, откуда ждать подвох, никак не мог и лишь чаще обычного косился на аккуратную бутоньерку, которая прочно закрепилась на лацкане его парадного камзола. Даже назойливая графиня Снежина, с которой он танцевал сразу после Евдокии, не смогла ее отодрать, хотя очень хотела, старая фетишистка.
И от чего, спрашивается, всегда льнущая к нему княгиня Успенская так спешно попрощалась с ним после танца? Даже не бросила парочку неприличных намеков в своем стиле… Никаких больных мозолей он ей отдавить не мог, а информатором о делах муженька она была хоть и плохоньким, но все же…
Следующую даму пригласить ему было не суждено. Такое впечатление, что стоило ему подойти к очередной группке, как она тут же волшебным образом рассеивалась. Не приглашать же снова Снежину… Она того и гляди решит еще что-нибудь оторвать с его камзола.
Постояв в нерешительности несколько секунд, он направился к знакомой компании мужчин. Там он заметил и князя Багратиона. Это было удачной неожиданностью, не мешало бы потереться с ним рядом и познакомиться поближе. Он читал в донесении, что князь – человек умный и целеустремленный, хороший тактик и стратег. А задача графа Рассела как раз и состояла в том, чтобы освобождать Российскую империю от таких людей. К себе его вряд ли удастся переманить – не тот это человек. Но вот очернить каким-либо способом перед правящей династией вполне возможно. Есть у него черта, которой грех не воспользоваться: он слишком доверчив, если дело касалось его друзей и близких.
К удивлению, не успел граф дойти до компании пары шагов, как все, как по команде, повернулись в его сторону и, переглянувшись и не сговариваясь, направились в противоположную от него сторону. Рассел застыл на месте, не зная что делать. Не бегать же ему следом, право слово…
В этот момент от компании отделился знакомый аристократ, остановился, не доходя до него нескольких шагов и, потеребив кончик носа, посоветовал:
– Граф, это, конечно, не мое дело. Но вам бы не мешало посетить уборную и проверить, в чем вы испачкались, – виновато улыбнувшись, доброжелатель отправился за своими друзьями.
Граф почувствовал себя оплёванным, и если бы не то, что он слишком растерялся от такого заявления, да и этот русский аристократишка уже успел испариться, то вызвал бы его на дуэль немедленно! Сказать такое! Да как он посмел даже намекнуть, что от него воняет?!
На всякий случай граф принюхался, даже зачем-то поднес рукав к носу. Но совершенно ничего не почувствовал. Эта русская свинья еще ответит ему за оскорбление! А пока нужно найти Ричарда. Может, хоть он в курсе, что вокруг творится и отчего все от него шарахаются.