Коррекция
Шрифт:
– Все равно не поняла, для чего им это понадобилось!
– Большинство партийных руководителей были людьми малограмотными, а результаты их работы оставляли желать лучшего. Отсюда нелюбовь к интеллигенции, которая выражала неудовольствие таким управлением, и боязнь альтернативных кандидатов. Сталин, конечно, виноват, но главный виновник – это все-таки партийный аппарат.
– И что ты тогда построишь с этими людьми? Верхушка партии – это и есть партия! Рядовые члены мало что решают, особенно в таких партиях, как здесь. И наверняка все те, кто просил эти лимиты, до сих пор управляют государством!
– Не все, но многие, – согласился Алексей. – Для меня важны не столько они, сколько сама идеология. Несмотря на ужасное качество человеческого материала, она доказала свою жизненность. И если сейчас избавиться от тех, кто гирями висят на ногах, а в будущем приведут к развалу... Пойми, что любая общественная система несовершенна. Она зарождается и начинает развиваться или гибнет. Капитализм обеспечил комфортное и спокойное проживание большинству населения развитых стран. Но ведь им это благополучие с неба не упало! Сколько пришлось работать, чтобы все это создать, сколько пришлось драться и пролить кровь, чтобы заставить свою элиту поделиться с остальными! Демократия просто так никому не дается, ее нужно выстрадать, и с ней нужно научиться жить! А если получишь ее на халяву, то все равно скатишься или к анархии, или к диктатуре. И замаскированная диктатура, как у вас, например, немногим лучше открытой.
– Ладно, давай на этом закончим. Я, пока не связалась с тобой, никогда в своей жизни столько не болтала, разве что еще, когда была маленькой. В котором часу у них здесь ужин?
– Ты знаешь, забыл спросить, – Алексей обнял жену и прижал к себе. – Уже проголодалась? Надо будет с тобой заняться спортом, а то ты от такой жизни растолстеешь.
– Это я с радостью, – засмеялась Лида. – Сейчас разберу кровать и займемся!
– Займемся, но позже. А ужинать еще рано, да и у Сталина сейчас должен быть обед.
– Слушай, а почему у него все так поздно? Встает и завтракает, когда уже пора обедать.
– А он очень поздно ложится. Если бы ты засыпала в три ночи, вставала бы тоже в одиннадцать. У них сейчас у всего руководства рабочий день черт-те во сколько заканчивается. Лида, Старостин обещал организовать поездку в ателье. Нужно заказать пару комплектов формы. Вот я и подумал, может быть, и тебе что-нибудь закажем?
– Давай закажем брючный костюм? – загорелась жена. – Не везде и не всегда удобно ходить в платьях. И я уже соскучилась по штанам.
– Хочешь попасть в законодательницы моды? – засмеялся Алексей. – Где ты здесь видела женщин в брюках? Даже военные носят юбки. Мода на брючные костюмы появится в лучшем случае через десять лет и не у нас. Я хотел предложить сшить что-то вроде женской офицерской формы. Хозяин у нас аскет: должен оценить. Заодно нужно будет купить тебе все для рисования. От идеи с портретом еще не отказалась? Вот и нарисуй для тренировки портрет родного мужа. И тебе занятие, и Сталину будет что предъявить. Конечно, если ты не разучилась рисовать. И завтра же нам дадут изучать биографию. Интересно, что там для нас сочинили.
Биографию привезли на дачу в первой половине дня и сразу отдали Алексею под роспись.
– Потом обязательно вернете подполковнику Старостину, – предупредил его привезший пакет капитан.
– Ну и кто же мы такие? – с любопытством спросила жена, когда он прочитал две страницы биографии.
– Теперь ты сибирячка, – ответил он. – Как и я. Причем круглая сирота. На, читай. Все составлено так, чтобы желающему что-то проверить пришлось потрудиться. Поскольку это сочиняли родные органы, проверять, понятно, никто не будет. Сделано для того, чтобы было меньше вопросов у посторонних. Учи, а потом я еще пару раз прочту.
До обеда их никто не беспокоил, а к двум часам подошел Старостин.
– Изучили? – кивнул он на лежавшие на столе распечатки. – Тогда я забираю.
– Я бы и сам принес, – сказал Алексей. – Стоило вам подниматься.
– Я пришел не из-за бумаг, – сказал подполковник. – Примерно через час будет машина с сопровождающим, поедешь в ателье. В министерство съездим завтра, сегодня министра там не будет.
– Я хотел взять жену. Там на женщин шьют? Послушайте, подполковник! Не нужно на меня так смотреть: не собираемся мы делать ноги! Можете к одному сопровождающему добавить еще грузовик солдат и сами составить нам компанию!
– Он всегда такой нервный? – спросил Старостин у Лиды.
– Вообще-то, он очень спокойный, – ответила она. – За все время нашего знакомства злился всего несколько раз. А здесь он больше волнуется из-за меня. И вы тоже хороши, Михаил Гаврилович. Если Алексею доверился сам Сталин, то уж вам и подавно нечего проявлять недоверие на каждом шагу. Вот вы бы на его месте сейчас сбежали?
– Мне и на своем месте неплохо, – сказал он Лиде. – Во всяком случае, было неплохо до вашего появления. Я не верю тому, что вы сейчас сбежите, но должен учитывать и такой вариант. Это гимнастерок у меня много, а шкура одна. Ладно, езжайте вдвоем, но еще одного человека я с вами все-таки отправлю.
Оба приставленных офицера ГБ за всю дорогу до ателье и обратно не произнесли ни одного слова. Лишь в самом ателье приехавший с машиной капитан подтвердил заказ Алексея. Его быстро измерили и сказали, что через день все будет готово. С Лидой провозились дольше. Ее заказ на женскую офицерскую форму вопросов не вызвал, а вот требование пошить брючный костюм вызвало удивление мастера, который их обслуживал. Жене пришлось ему еще минут десять объяснять что и как должно быть пошито. На обратном пути заехали в несколько магазинов купить краски и все остальное, что нужно для рисования.
– Надо еще заехать за водкой, – сказал шоферу Алексей. – И можно будет возвращаться.
– Если она вам нужна для звездочек, то никуда заезжать не нужно, – ответил ему офицер, которого к ним приставил Старостин. – Подполковник сказал, что вам все выдадут из запасов кухни.
– Что это? – удивленно спросил майор на вахте, когда ему предъявили к проверке несколько сумок со всякой всячиной для рисования, холсты в подрамниках и мольберт.
– Я художник, – сказала ему Лида. – А все это мне нужно для работы. Думаю написать портрет Хозяина.