Шрифт:
Корректировка
"Как жаль, что не роняли вам на череп утюгов, скорблю о вас, как мало вы успели..."
Глава первая
Деревянные ступеньки скрипели под ногами, пахло пылью, кошками и борщом.
– Повезло вам, - в который раз начала агитацию риелторша Ирина, активная тетка неопределенного возраста с маленькой головой и стремительно расширяющимся книзу
– она поднималась на три ступеньки ниже меня, словно опасаясь, что клиент сбежит, так и не увидев свалившегося на него сокровища.
– Дом конечно старый, но квартиры типовые. Зал большой. Даже балкон есть. Да сейчас сами увидите! А место-то какое прекрасное - престижный район!
Квартал двухэтажных деревянных домиков смотрелся маленьким кусочком деревни среди городской застройки. Заросший травой двор с какими-то покосившимися сараями, палисадники с грядками. Бабки на облезлой скамейке лузгают семечки. Рядом чинно восседает старая лохматая дворняга. На завалинке разлегся бандитского вида рыжий кот.
– За такие деньги разве что комнату снимешь...
– неутомимо повторяла Ирина свои аргументы, - или где-нибудь на отшибе квартирешку. А тут рай, просто рай! Место, залюбуешься, в квартире все удобства, зимой тепло! Стены деревянные дышат, это вам не бетон! А то что старый... так пятьдесят лет стоял и еще простоит. Вы ж тут не всю жизнь собрались жить. На год снимаете? К тому времени, небось, не завалится, - она, захихикала над своей шуткой. Смех у нее был жидкий, булькающий.
Второй этаж. Пришли. На площадке две двери. Между ними электрощиток запертый на висячий замок. Мы остановились перед левой дверью с номером три. Так себе дверца, фанерная, со времен царя Гороха не меняли. Хотя, воровать у меня все равно нечего.
– А соседи кто?
– спросил я, прислушиваясь к невнятному бормотанию за дверью соседней квартиры, - не трудовые, случайно, мигранты?
– Да бог с вами!
– изображая удивление, Ирина хлопнула себя по могучим бедрам, отчего куколь на ее затылке качнулась из стороны в сторону.
– Здесь одни пенсионеры живут. Сами ж видели. Тишь да гладь, и божья благодать!
Она не стала жать кнопку звонка, а деловито отперла дверь извлеченным из сумки ключом.
– Проходите, не стесняйтесь.
– А где же хозяева?
– поинтересовался я.
– А нет хозяев, - радостно сообщила риелторша.
– Как так, иногородние что ли?
– Ну, типа того, - не стала она вдаваться в подробности.
– Так это для вас дополнительная выгода! А то бывает, попадется какая-нибудь вредная бабка и ходит потом, проверяет свою рухлядь по нескольку раз в месяц. Оно вам надо?
– А платить как же?
– А платить через банк. Реквизиты я вам дам... как договор подпишем, так и дам. Ну, проходите, смотрите.
Квартира оказалась двухкомнатной, но вторая комната была заперта. От того и сдавалась как однешка.
Я оглядел зал. Выцветшие обои, линолеум волнами, крашеный потолок в трещинах, щербатая люстра с "хрустальными" висюльками. Из мебели: унылый коричневый диван истертыми неведомыми задницами, такое же кресло. Между ними облезлый журнальный столик. Покосившийся платяной шкаф, с треснутым зеркалом. На стене картина-мазня: горный водопад в окружении ядовито-зеленых елочек. В правом углу притулился старинный черно-белый телевизор на длинных ножках.
Когда я заглянул на крохотную кухню, древний холодильник ЗИЛ - Москва затрясся и приветливо заржал, словно радуясь новому знакомству. На нем опасно раскачивался пыльный кактус.
Не квартира, а какая-то лавка старьевщика.
– Ну что, - нетерпеливо поинтересовалась риелторша, - снимать будем?
Я задумался. Квартирка конечно похабная, но с другой стороны права Ирина, за такие деньги ничего лучшего не найдешь, тем более в нормальном месте. Повезло, можно сказать. Все магазины рядом, вокруг тихие зеленые улочки. Буду гулять по аллеям, сидеть на лавочках под липами, смотреть на симпатичных мамаш с детьми, кормить голубей, пить пиво наконец. А еще - родился я и вырос в этом районе, так что ностальгия и все такое прочее прилагается.
– Согласен, - решился я.
– Сейчас еще только санузел гляну.
– Конечно, конечно! Глядите, смотрите, вам здесь жить... а я пока на кухне договорчик заполню. Паспорт позвольте ваш. Ага...
– начала записывать она круглым девчоночьим почерком, - заказчик... Романов Петр Федорович... да мы с вами тезки, я ведь тоже Федоровна!.. так... Пятьдесят первого года рождения... номер паспорта... серия... выдан...
* * *
Щелкнул замок, и Ирина Федоровна покинула квартиру, оставив мне экземпляр договора, ключи и неожиданную дыру в бюджете размером в десять тысяч рублей.
– Ну как же так, тезка, дорогой вы мой человек, - укоризненно поджала она губы в ответ на мою вялую попытку возразить, - ну вот же в договоре написано: Стоимость услуг исполнителя по договору согласовывается сторонами по каждому предложенному объекту отдельно... Поскольку объект является высоколиквидным, - продолжила она уже своими словами, - стоимость услуг определена в размере месячной арендной платы.
– Ну, говорили же, что пятьдесят процентов, - бормотал я, уже сдаваясь.
– Кто говорил, Петр Федорович? Кто это слышал? Кто видел? Впрочем, воля ваша, можете отказаться. Но квартирка классная, и, между прочим, хозяева залог не требуют! Улетит вмиг. Я ведь для вас ее придерживала... Жалеть потом будете! Ох, будете жалеть!
Столько напора и железной уверенности было в ее словах, что я безропотно достал портмоне и отсчитал вымогательнице требуемую мзду.
* * *
Крыса ты, Ирина Федоровна, хоть и тезка!
– без особой злости подумал я, глядя в окно на ее удаляющееся туловище с куколем на макушке. Да и тезка-то липовая, по липовому паспорту.
На самом деле меня зовут Феликс Константинович Неверов.
Вы возможно спросите, как я докатился до такой жизни, что на старости лет мыкаюсь по съемным квартирам и живу по чужим документам? А я вам отвечу: ничего удивительного в этом нет если знать историю моей жизни. А она, жизнь моя, делится, на три неравных части. Первая часть, была правильной, даже образцовой. Счастливое пионерско-комсомольское детство. Все давалось мне легко. Учеба сперва в обычной, а затем (благодаря победам на областных и союзных олимпиадах) в специализированной школе при Университете. Затем сам Университет, с красным дипломом по окончанию, аспирантура, женитьба по любви, развод, защита кандидатской диссертации, хорошая работа, вторая женитьба (по расчету - папа-академик), квартира, машина. Научная карьера уверенно шла в гору. В девяносто первом году я уже был молодым доктором наук и замдиректора закрытого НИИ с перспективой скорого членкорства. Лаборатория моя занималась космической тематикой - разрабатывала ракетные двигатели малой тяги. Такие используют для ориентации космических аппаратов. Видали, наверное, телевизионную картинку, где какой-нибудь "Прогресс" готовится к стыковке с МКС? Вокруг круглой туши приближающегося корабля то и дело пшикают струйки реактивных выхлопов, направляя тяжелую махину точно в цель - в этом есть заслуга и вашего покорного слуги.
Но вот настал девяносто второй. В один миг из уважаемого, обеспеченного, уверенного в своем будущем человека, я превратился... ну не в нищего конечно, но в кого-то близкого к ним по сути.
Институт наш, как это ни странно, приватизировали. Директора, старого академика, выпнули на пенсию - не нужен он был новым хозяевам. Меня оставили и даже предложили занять его должность, но что в том проку если три четверти Института уже были сданы в аренду под офисы и склады и столько же сотрудников уволено. Оставшиеся получали сущие копейки. Какая уж тут наука. Все космические разработки были свернуты, а нам предложили... утилизировать ракетное топливо - гептил. Дескать, много его и никому оно теперь не нужно.