Корректор. Книга первая: Ничьи котята

Лотош Евгений

– Слово "дурак" пишется со слогом "ку", а не "ро", – ехидным тоном сообщил он. – Я понимаю, что все интеллектуальные ресурсы у тебя ушли на придумывание надписи, но это не оправдание такой элементарной ошибки. Запомни, Лика: оскорбление должно быть тщательно продуманным и безукоризненно грамотным. Только тогда оно достигнет своей цели. А неграмотный набор глупых слов заставит окружающих лишь посмеяться над тобой самим. Но с такими отметками по языку, как у тебя, грамотей, никаких шансов на составление хорошего оскорбления нет.

Палек густо покраснел, отбросил камень в кусты и надулся.

– Да ладно тебе, не обижайся, – рассмеялся Дзинтон, присаживаясь рядом. – Как в Манеже дела? Освоился немного? Не разочаровала работа?

– Не-а, – тряхнул головой мальчик, – не разочаровала. Там же настоящие лошади! Подумаешь, навоз! Можно подумать, меня в детдоме унитазы в наказание мыть не заставляли… Зато я их с рук хлебом с сахаром кормил!

– На лошади посидеть удалось?

– Нет пока, – вздохнул мальчик. – Говорят, потом, попозже.

– Ну, не обманут же они тебя. А терпение – достойное качество для мужчины, – Дзинтон встрепал мальчику волосы. – Скучно одному, без Кары и Яны?

Палек пожал плечами. Яни в музыкальной школе, Кара на тренировке – один он, как дурак, из Манежа раньше времени вернулся. Мог бы еще там поболтаться…

– Я твой дневник посмотрел, – сообщил Дзинтон, срывая проросшую сквозь каменные щели травинку и засовывая ее в рот. – Так себе отметки, должен заметить. Ну неужели ты настолько глуп, что в дробях путаешься? Не верю.

Палек нахохлился. В дробях он действительно путался. Не то чтобы он их не понимал, но почему-то в самый ответственный момент мысли уплывали куда-то в сторону, и когда он снова сосредотачивался на примере, частенько оказывалось, что рука сама по себе вывела какой-то бред.

– Неправильно такое, – Дзинтон слегка дернул его за ухо. – Ввести, что ли, правило – щелбан за каждую тройку и два – за двойку? Чтобы мотив для усердия имелся?

– Тогда за четверку – десять маеров, а за пятерку – двадцать, – буркнул Палек.

– Ну ты жук! – расхохотался Дзинтон. – Нет уж, меркантильный ты наш, не дождешься. Оценки, полученные путем списывания у соседа-отличника, мне даром не нужны. И вообще, за хорошие отметки я вам истории рассказываю, хватит с вас и того.

Палек снова надулся. Он уже и в самом деле краешком сознания начал прикидывать, с кем из отличников и по какому предмету можно скооперироваться в нелегком деле выполнения домашних заданий. Доход – пополам… или нет, ему, Палеку, две трети, а отличнику – треть, и то жирно. Тяжело все-таки иметь отцом Демиурга! Насквозь видит…

– И еще, – Дзинтон посерьезнел. – Дроби дробями, но я совершенно не понимаю, почему у тебя плохие оценки за геометрические задачки. – Жестом фокусника он откуда-то извлек тетрадь по математике и быстро перелистал ее. – Вот, посмотри. У тебя прекрасный глазомер и твердая рука. Мало кто может одним движением начертить почти идеальный круг, да еще и без циркуля. Ты отлично рисуешь, картинки выходят не хуже, чем в учебнике, а результат – тройки и даже двойки. Почему? Не потому ли, что вместо геометрических фигур ты предпочитаешь рисовать пейзажики и шаржи?

– Госпожа Симонара требует, чтобы я циркуль использовал, – пробурчал мальчик, отвернувшись. – И линейку. А я не хочу. У меня и так хорошо получается, ты сам говоришь. Подумаешь, чуть-чуть в сторону ушло… И деревья я рисую не на чертежах, а в стороне, они никому не мешают. Чего она ругается? Я же ее длинноносую физиономию не рисую.

– Понятно, – Дзинтон вздохнул и снова потрепал Палека по голове. – Понимаешь, Лика, любую задачку можно решить более чем одним путем. Нет пути правильного или неправильного, но есть самый эффективный способ и менее эффективные. Эффективный способ – такой, какой экономит тебе силы и время. Для тебя сейчас такой способ – рисовать от руки. Но в скором времени ты обнаружишь, что циркуль и прочие чертежные инструменты зачастую гораздо удобнее. А ведь бумага – только начало, есть еще и чертежные программы, с которыми работать куда удобнее, но к которым тоже следует привыкнуть. Поэтому уже сейчас следует учиться использовать любые методы. Ведь гораздо лучше иметь две руки, чем одну только правую, верно?

Он отложил тетрадь и оперся локтями о колени, задумчиво оглядывая расстилающуюся внизу вечернюю бухту с ползающими по ней огоньками судовой сигнализации.

– Лика, взрослые часто говорят вещи, которые кажутся глупыми. Поверь – чаще всего смысл есть. Просто ты еще его не понимаешь. Но пройдет немного времени, и мир начнет становиться все более ясным и логичным. В твоем возрасте часто приходится верить взрослым на слово, но чем дальше, тем чаще ты сможешь проверять их утверждения самостоятельно. Возможно, тебе действительно на всю жизнь хватит глазомера и твердой руки, а циркуль тебе не понадобится никогда. Возможно, нет. Там увидим. Но пока просто научись как следует пользоваться инструментами. Это действительно несложно для такого умного мальчика, как ты.

Против воли Палек слегка покраснел от смущения. Дзинтон никогда не хвалил просто так, и если он что говорит, это правда. Не всегда вся правда, но правда.

– Скажи, ты никогда не хотел стать художником?

От неожиданности мальчик фыркнул.

– Вот еще! – дернул он плечом. – Картинки рисовать всякие… Взял пелефон да сфоткал, если надо.

– Ну, картинки картинкам рознь. Ты же рисуешь своих друзей в смешном виде. Какой пелефон так сумеет? Или вот, смотри.

Дзинтон протянул ему большой лист бумаги. Палек обреченно взял его – ну когда же эта нотация кончится? – бросил косой взгляд – и замер.

На листе оказался рисунок, выполненный карандашом. Он определенно изображал городскую бухту – улицы уступами на спускающихся к воде горных склонах, причалы и судовые бункеры вдоль побережья, отмели-рога в горловине… Однако на рисунке присутствовало нечто, не существующее в реальности. От одного берега горловины к другому перекидывался легкий кружевной мост. Ажурные конструкции в виде выгнутых арок и пчелиных сот, казалось, парили в воздухе, опираясь лишь на две колонны по краям и одну в центре. Мост казался нереальным, ненастоящим, но в то же время таким сказочно-прекрасным, словно появился из волшебной книжки, в которой жили колдуны и… и художники?