Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Ладно уж, – покровительственно откликнулась та. – Вымою. Ты рассказывай, не прерывайся. А то уснешь сейчас на самом интересном месте!
– Спасибо, Цу. Так все, в общем-то. Нельзя щепочки из плотины вытаскивать, а то рухнет. То же самое с экологией. Удаление любого элемента нарушит баланс. Ты еще скажи спасибо, что Конструкторы хоть как-то подстраивают биосферу. Я тут еще при папе наткнулась на древний учебник по микробиологии – аж со старой Земли сохранился. Я в нем сильно не копалась, там даже с транслятором ногу сломишь – они использовали в медицине какой-то уже несколько тысяч лет как мертвый язык, зачем – я так и не поняла. Много я не осилила, но даже того, что прочитала, хватило. Цу, представляешь, у них были болезни, передающиеся исключительно половым путем – минимум десяток, а то и больше. Плюс те, которые не только половым путем передавались. Один "сифилис" чего стоил! Возбудитель – простейшее, нормальных лекарств против него не создали до самого двадцатого века, а человек, заразившись, буквально гнил заживо в течение многих лет. А патогенность у возбудителя максимальная, заражались на им раз-два. Достаточно руками за зараженную поверхность подержаться. У нас ничего похожего нет, самое серьезное – гантельная полубактерия, на их "хламидии" смахивающая, а хламидиоз даже не считался тяжелой болезнью. Я теперь понимаю, почему у них такие жесткие ограничения на секс поддерживались. Неконтролируемые сексуальные контакты привели бы к таким пандемиям половых болезней и нарушений в сексуальной сфере, что они вымерли бы за пару десятилетий. В общем, у нас просто рай по сравнению с ними.
Карина закончила жевать псевдояблоко, отложила огрызок на скамью и зевнула.
– Надо все-таки выйти перед сном подышать. Душно что-то, – пожаловалась она. – Вроде и дождь весь день лил, а свежести никакой. И давит как-то – давление меняется, что ли? Ты не помнишь, те, с автоматами, нас уже проверяли сегодня?
– Один прямо сейчас напротив дома дежурит. Днем встал, я видела, когда мы с Тамшей за водой к роднику ходили.
– О! Пойдем позлим гада, – Карина вскочила с топчана, словно и не сидела только что квелая.
– Кара! – предостерегающе произнесла Цукка. – Не лезь к людям. Плохо кончится.
– Вот и Мати так же говорит – не пугай, мол, маленьких! Ладно, не стану приставать к мужчинам, а то еще испугаются и убегут со страху. Но подышать перед сном все равно надо.
Вместе они вышли из хижины, прихватив по большому чешуйчатому фрукту с бороздой по окружности, по которой он легко разделялся на две половинки. Солдат Дракона и в самом деле сидел на корточках в десяти шагах от входа, у глухой задней стены соседнего дома. Он оказался совсем молодым парнишкой – лет семнадцати-восемнадцати, не больше, одетым в мешковатые шаровары и кожаную безрукавку, из-под которой на груди проглядывала небольшая татуировка – схематичное изображение крылатого змея. Завидев Карину, он вскочил на ноги, судорожно сжимая автомат. Даже в стремительно сгущающихся сумерках было видно, что его лицо заметно побледнело.
– Поставили, какого не жалко, – прокомментировала Цукка. – На тот случай, если тебе захочется ему банку оторвать или еще что-то…
Очевидно, парнишка понимал общий, потому что попятился, отчаянно выцеливая Карину автоматом. Его руки тряслись так отчетливо, что ствол оружия ходил ходуном.
– А мне говорила не злить, – укоризненно заметила Карина. – Зачем ребенка пугаешь?
Она быстро пересекла отделяющее ее от солдата расстояние и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Мальчик, казалось, балансировал на грани обморока.
– Кара… – предостерегающе сказала Цукка.
– Как тебя зовут? – не обращая на нее внимания, спросила Карина. Солдат дернулся, оступился, зацепился пяткой за торчащий из земли корень – и повис, выронив автомат, в неестественной позе, подхваченный манипуляторами.
– Аккуратнее, а то убьешься ненароком, – посоветовала Карина, придавая ему вертикальное положение и отпуская. – Да не дрожи ты так. Ничего я тебе не сделаю.
– Момбацу сама Карина – великий шаман! – запинаясь, проговорил паренек. – Пожалуйста, не убивай меня! Мне приказали…
– Да не стану я тебя убивать! – Карина почувствовала нарастающее раздражение и постаралась немедленно его подавить. В конце концов, он не виноват, что она устала до потери пульса. – Как тебя зовут?
– К-карим, выс-сокородная сама! – едва выговорил дрожащими губами солдат. – Ор-ранжев-вый клан…
– Есть хочешь?
– А? – казалось, паренек просто не понял, что у него спросили.
– Ты тут с обеда сидишь. Проголодался, наверное. Есть хочешь? – Карина протянула ему зажатый в руке плод, и Карим отпрянул, словно от ядовитой змеи. – Ну, не хочешь – твои проблемы. Вечер уже. Ты нас проверил? Проверил. Можешь топать к своим и доложить, что мы на месте. Беги давай.
Не отрывая от нее взгляда, паренек попятился, медленно поднял с земли автомат, после чего развернулся и со всех ног, мелькая босыми пятками, бросился бежать по тропинке между домами.
– Меня упрекаешь, что пугаю, а сама-то! – фыркнула Цукка. – Ишь, благотворительница нашлась! "Есть хочешь?" – передразнила она. – О, смотри, Тамша топает!
Деловито спешащая Тамша, которую они уже научились узнавать даже с закрытым лицом по узору на кубале, и в самом деле вынырнула из сумерек. В одной руке она держала большой кусок чего-то белого и угловатого, а в другой – пакетик из чего-то вроде желтой тростниковой бумаги.
– Находить белый камень! – гордо сказала она. – Господин Мамай давать глина мух. Теперь яйцо не портиться!
– Что давать? – поразилась Цукка.
– Глина мух, – обстоятельно пояснила Карина, разламывая свой плод и вгрызаясь в одну из половинок. По ее лицу потек густой сладкий сок. – Чтобы яйцо не портиться. Тамша, и что с этим добром делать?
Вместо ответа женщина поманила их за собой в хижину. Там она распустила капюшон, зажгла небольшой факел из пропитанного какой-то густой смолой трубчатого стебля, воткнула его в подставку в виде небольшой рогульки на глиняном основании и положила камень и сверток на скамью. Взяв небольшой кувшин, она налила в него воды и вопросительно потыкала в него пальцем:
– Карина сделать воду чистый?
– Сейчас сделаю… Готово. Вода безопасная, можно пить.
– Не пить, – помотала головой служанка. – Яйцо хранить. Белый камень крошить, вода яйцо хранить.
Она взяла белый камень со скамейки, извлекла откуда-то из-за лавки крупный кусок чего-то вроде гранита и начала тереть их друг о друга над кувшином.
– А камень, похоже, известняк, – Цукка приблизила любопытный нос к кувшину и чуть не получила по нему камнем, когда Тамша не рассчитала усилий. – Он же известь обыкновенная негашеная. Кара, а ведь я припоминаю что-то насчет хранения яиц в известковом растворе.
– Никогда не слышала, – удивилась Карина. – Тамша, ну-ка, дай мне, быстрее получится. Сколько крошить? Все?
Она забрала известняк из рук женщины и вопросительно посмотрела на нее.
– Столько, – показала та пальцем. Карина манипулятором превратила указанный кусок в мелкую пыль, просыпавшуюся в воду.
– Хорошо, – кивнула Тамша. За прошедшее время она уже совершенно привыкла к способностям Карины и перестала шарахаться от нее, когда та занималась "колдовством". – Теперь яйцо мазать глина мух, в воду ложить.